Горький шоколад 2. Из пепла

– Была тогда странная ситуация, эти дети бродили по территории одни, их родителей не было. Мы вызвали органы опеки, но тут нашлись их родители. Беженцы из Марокко, документов у них не было, ни на взрослых, ни на детей, сами понимаете, у нас тут много таких. Но женщина их обнимала, дети перестали плакать, и не возражали, когда их спрашивали, это ли их родители. На них оформили бумаги и отдали родителям. У нас треть беженцев вообще без документов, и с детьми.

– Вы же понимаете, они могли взять чужих детей для получения пособий, а потом просто избавится от них? Продать на органы? – Максим был зол, ему хотелось разбить это морду. Дети хорошо говорили на испанском, и если бы хоть кто-нибудь поговорил бы с ними, могли все рассказать, возраст пять лет, они знали и адрес, и имя матери. То есть, детей сознательно вписали кому-то в семью, и цели явно были не добрые.

– Месье, вы не гражданин Франции, и не имеете права со мной так разговаривать! Мы работаем здесь в ужасных условиях, в день иногда поступает до полутора тысяч этих грязных человечишек. И мы не можем позволить себе делать генетическую экспертизу всем этим нищим детям!

Макс вынужденно смирился, извинился и заплатил этому трудяге еще тысячу евро за адрес проживания этих арабских пройдох. Семейка жила в Париже, в одном из самых жутких окраинных районов. Соваться туда было опасно, и поэтому он позвонил Нику.

– Братан, кажется, я нашел детей! Эта сука оставила их в пункте приема беженцев, там их взяли себе какие-то арабы. У меня есть адрес, это черные районы Парижа, присылай бойцов. Но и с большой командой туда соваться опасно, надо выходить на кого-то из местных боссов.

– Макс, это здорово! Первая ниточка за год! Я подумаю, а вы пока заселитесь в гостиницу и ждите указаний. – И утром Ник был уже в Марселе, на своих ногах, с тростью, но все же шел сам.

Глава 17. Первый шаг

Целая неделя ушла на поиски местных боссов мафии, переговоры и передачу денег. Мужики шлялись по мутным барам, вели переговоры, а Ксения сходила с ума в отеле. Пустить в свой район их не захотели, но за двадцатку привезли избитых арабов прямо в гостиницу. Один из вертлявых бандитов взял на себя роль переводчика с арабского на испанский.

Избитый араб плакал, размазывая кровавые сопли, что-то быстро лопотал. Оказалось, дети были у них всего пару месяцев, да, они до сих пор получают на них пособие, а детей давно оставили в приюте в Лионе, да специально увезли подальше. Нет, оставили у ворот. Осенью. Да тепло одеты. Женщина плакала и говорила, что детки были хорошие, и она не хотела их бросать, но муж заставил. Ксения кусала губы, Макс хотел вмазать арабу, но Ник удержал его.

Утром вся команда выехала в Лион, Ксения рвалась ехать в ночь, но пришлось смирится, так как некому было вести машину. На сходке с местными всем пришлось выпить.

В Лионе в приюте с ними не стали разговаривать даже за деньги. Директриса, мадам Арлетт Жоликёр, на вид строгая и благородная, как классная дама в дореволюционной России, отказалась давать информацию так как дети отданы на усыновление. Пришлось отступить, и поселится в Лионе, для сбора компромата на директрису. Наблюдали за ней долго, почти месяц, но ничего не нашли. Ксения рвала и метала, но ничего поделать не смогла. Стоя перед зеркалом, она думала, кто может влезть в кабинет директрисы, и порыться в сейфе. Может подкупить кого-то из работников? Если бы она могла сама… Как тогда в клинике в Швейцарии, она вспомнила эти «шпионские игры» с копированием чипов и воровством электронных ключей. А почему бы нет? Она помнит все, подумаешь семь лет прошло…

Ксения просмотрела объявления, здесь так же, как в России, зарплата воспитателей была мизерной, и приюту требовались работники. Даже если директриса и запомнила её, вряд ли узнает в гриме. Но нужны документы, желательно настоящие, то есть без Ника никак. Идея всем понравилась, документы принес Макс, он их попросту взял у своей новой девицы. Девица Элиз Бадер была немкой по матери, отца не знала, мечтала о кино, занималась понемногу проституцией, крепко сидела на коксе, на работу её не брали, поэтому за пять тысяч евро согласилась одолжить социальную карту и паспорт. Внешне девушка была черноглазой и темноволосой, с довольно крупным носом. И опять Ксения колдовала перед зеркалом, вспоминая молодость. Только теперь появились силиконовые накладки, лифтовые наклейки для подтяжки лица и многое другое. На зеркале висела прикрепленная увеличенная фотография из паспорта Элиз, ведь Ксении нужно было быть похожей на документ, а не на живого человека.

Темные линзы, краска для волос (не рисковать с париком!), форму бровей поднять лифтовой лентой, тушь, яркая помада, и сходство с паспортом достигнуто. Осталось доработать легенду, здесь все просто – девушка из деревни, сирота. Могла же проникнуться? Опыта нет, согласна на любую работу.