Горький шоколад

— Гостья может чувствовать себя в полной безопасности!

Угощение в самом деле оказалось вкусным. Не то чтобы француз готовил хуже — Макс даже представить не мог, при каких условиях простая девчонка могла бы уделать профессионала — но к сегодняшним утренним панкейкам шла особая приправа под названием «Габриэль Кромби». Макс не припоминал, когда в последний раз сидел вот так на кухне и завтракал, не уткнувшись носом в газету. А ведь сегодня, фактически, всего-то первый день, когда она находится в доме в качестве теперь уже его гостьи.

— Откуда ты знаешь младшего Эванса? — спросил он.

Эль закончила жевать, отпила кофе. На ее лице появилась расслабленная улыбка, как будто девчонка только что попробовала ломтик райского наслаждения. Это одновременно и радовало — и беспокоило. Потому что в этом трепетном отношении к еде было что-то от обреченности. Как будто в той жизни, что была у нее на другом конце материка, она не понаслышке знала, что такое голод.

— Мы познакомились в салоне «Тиффани». Там Марго выбирала украшения. Джонатан ждал свою мать, я ждала свою подругу, а журналы были скучными. — Она снова улыбнулась, заправила за ухо золотистую прядь и снова пригубила кофе. — А потом я прочитала о нем в журнале.

Значит, просто встретились и поболтали? А потом он привез ее домой, словно рыцарь на белом коне. Макс попытался прикинуть, сколько лет этому молодому хлыщу. Кажется, до двадцати пяти. О том, что Джонатан с отличием закончил Йельский университет, его матушка без устали болтала на каждом углу.

— Он проивзодит впечатление хорошего парня, — прибавила Эль.

«Еще бы — конечно производит».

— Неудивительно, ведь его мать столько занимается обездоленными, — сказал Макс первое, при пришло в голову. Прозвучало слишком грубо, поэтому пришлось спешным образом ретироваться. — Миссис Эванс помешана на благотворительности. Если есть в этих краях более ревностная католичка, то разве что Дева Мария в церкви. Не удивительно, что миссис Эванс дала своему сыну достойное воспитание. Хотя бы одному из двух.

— А что со вторым? — неловко поинтересовалась Эль.

— Ты правда не знаешь? Я был уверен, что это давно не секрет.

— Я правда не знаю… чего?

В ее зеленых глазах вспыхнуло любопытство. То самое алчное и жадное, которое должно быть у каждой настоящей акулы пера. Возможно, пока она слишком наивна для выбранной профессии, где основным навыком можно назвать копание в чужом грязном белье, но у нее живой ум и стремление обучаться. Из таких получаются если не профессионалы, то крепкие «середнячки». Ну, или ему просто хочется думать, что через несколько лет Габриэль Кромби снова появится на горизонте его жизни и, кто знает, как сложатся их дальнейшие отношения.

— Группа «Мрачные сказки» тебе знакома?

На лице Эль вспыхнул неподдельный восторг. Значит, знакома.

— Их солист — брат Эванса. Только прими за совет: не упоминай об этом, если будешь общаться с миссис Кромби. Она очень старается скрыть этот факт от прессы. Да и младший Эванс, насколько мне известно, не любит говорить о брате. Он у них вроде паршивой овцы.

— Они очень талантливые ребята, а Рэйн, безусловно, очень одарен.

«Очень одарен?»

Кто так говорит о брутальных рокерах, как будто это мальчики-зайчики из церковного хора? Максу стоило усилий спрятать улыбку за притворным покашливанием в кулак.

— Спасибо за совет, но не думаю, что мне выпадет шанс им воспользоваться.

— Он не попросил твой номер телефона?

— Попросил. — Габриэль снова зарумянилась.

Будь на месте Габриэль более бойкая девица, в ответ на неуместный вопрос он вполне мог получить заслуженный посыл не совать нос не в свое дело.

— Не думаю, что мы на самом деле будем общаться, — справившись с чувствами, продолжила она. Посмотрела на Макса, словно грязный котенок, который пытается делать вид, что выглядит не так уж жалко. — Мы просто из разных миров, у нас и общих интересов-то нет.

Сейчас ему полагалось сказать что-то ободряющее. Будь это Маргарита, Макс бы пожелал ей больше думать о том, что у них общего, и не обращать внимания на то, что разделяет. Но сказать такое Габриэль отчего-то не поворачивался язык. И дело даже не в ее социальном статусе, который, хочешь не хочешь, а диктовал свои условия игры. При желании Макс мог бы и помочь, почему нет? Вот только желания такого не было совершенно. Внутри противным червем ворочалось ощущение собственника, будто эта девчонка должна принадлежать именно ему, Максимилиану, а все прочие представители мужской половины человечества могут отправиться известным маршрутом.

— Завтрак был отличный, — сказал Макс чуть позже и в подтверждение своих слов показал Эль пустую тарелку. Она просияла так, словно получила Оскар. Ребенок и есть. — И все же, просто чтобы ты понимала: ты — моя гостья без всяких дополнительных условий и обязательств.

— Мне хотелось… быть полезной.

Макс не мог отделаться от мысли, что хотелось Габриэль совсем другого, но стыд помешал ей открыть истинную причину своего утреннего порыва.