Горький шоколад

— Ты правда будешь не против этого кота? — спросила Эль уже на улице. Спросила тихо, но ища его взгляд.

— А я давал повод думать, что бросаю слова на ветер?

— Нет. Просто… ну… он же беспородный, уличный. Совсем не такой, как коты на выставках.

— Ни разу не был на выставке кошек. Мне и сравнить не с чем. И вообще — что снова за сомнения? — Макс резко подхватил Эль на руки, закрутил на месте — как недавно в номере отеля. Та взвизгнула, объватила ему за шею. — Кажется, кто-то напросился на основательную порку.

— Нет, — пискнула Эль. — За что?

— Никаких возражений. Вы, мисс Кромби, виновны по всем статьям. А потому ни о каком снисхождении даже не думайте.

— Это несправедливо! Я имею право на звонок адвокату!

— Вы имеете право молить о пощаде.

— Нет! Ни за что! — почти закричала она, когда Макс крутанулся в последний раз.

Мимо шли припозднившиеся прохожие, с непониманием смотрели на странную пару. Но Максу было плевать, что думают эти люди. Он не знал их. Да если бы даже и знал, вряд ли что изменилось. Сейчас он вел себя и чувствовал, как мальчишка — ни забот, ни сомнений. И такое состояние ему нравилось. Заботы вернутся — без них никуда. Полностью потерять голову макс не боялся. Такого не будет. Но немного этой безбашенности он бы очень хотел сохранить. И похоже, источник его сумасшествия находился как раз в его же руках — пищащий и смеющийся.

До номера отеля они добрались уже зная, что будет дальше. Эль, дорвавшаяся до запретного и до недавнего времени неизведанного плода, охотно и легко отзывалась на малейшие намеки Макса. В такси, сидя на заднем сидении, он как бы невзначай положил ей руку на колено, а затем так же невзначай скользнул ладонью уже между коленей, по внутренней стороне бедер. Эль вздрогнула, уставилась на него широко раскрытыми глазами, в которых не было и намека на страх. Напротив, в неверном свете городской иллюминации в них искрилось желание. Поддавшись ему, она развела ноги чуть шире. Плотные джинсы — не сама удобная одежда, чтобы подразнить подругу, но, быть может, это и к лучшему. Будь на Эль юбка, неизвестно, чем бы все закончилось. А так Макс с интересом и собственным возрастающим возбуждением поиграл со своим Одуванчиком. Совсем невинно — одними пальцами, едва касаясь ее между ног, поглаживая там, где, он уже чувствовал, было очень жарко.

Эль же жмурилась и кусала губы, пытаясь сохранить непроницаемое выражение лица. Но тело подводило ее. Бедрами она невольно стремилась навстречу его пальцам. Ноги сами собой расходились шире, но Эль то и дело возвращала их в почти приличное положение. Почти… как раз такое, чтобы Макс мог не прекращать свои игры.

— Ты хочешь, чтобы я стонала прямо здесь? — горячо прошептала Эль ему в самое ухо.

— Даже не знаю, — Макс сделал вид, что глубоко задумался. — Признаться, я как раз раздумывал над таким исходом.

— У вас нет ни капли совести, мистер Ван Дорт. Кто вам позволил компрометироваться приличную девушку?

— Прошу прощения, мисс Кромби, но совесть, которая непременно остановила бы мои гнусные поползновения, я по оплошности забыл в Нью-Йорке. Не знаю, как так получилось.

— Я знаю, — Эль глубоко вздохнула, втянув воздух носом, некоторое время молчала, облизывая губы. — Ты это специально сделал. Знал, что я не устою перед твоим напором и сдамся.

— Раскусила меня — был один голый расчет, чтобы затащить тебя в постель. Вот только снова не хватает совести, чтобы хоть немного стало стыдно.

— Я вот тоже забуду совесть где-нибудь — будешь знать…

— Пожалей мои преклонные седины, какие твои силы — и какие мои. Так и ноги протяну.

— Бойся-бойся, Максимилиан Ван Дорт…

Секс у них был страстный и быстрый. Буквально ворвавшись в свой номер в отеле, они набросились друг на другу, срывая одежду и бросая ее тут же, под ногами. До кровати не добрались, расположились прямо на полу, на мягком ковре. Макс опрокинул Эль на спину, вошел жадно и порывисто. Она обхватила его ногами, прижала к себе. Его движения были быстрыми и глубокими, жадными. Он брал ее со звериным напором, выплескивая все то возбуждение, что скопилось за время поездки в такси. А Эль смотрела на него все тем же взглядом, переполненным желанием. Взглядом, в котором бушевало безумие, в котором ширилось уже не возбуждение — ожидание кульминации.

Он так и не увидел ее глаз в самый последний момент. Эль откинулась на спину и зажмурилась. А потом закричала. Макс нагнал ее тут же, охваченный невероятным удовольствием. Все получилось столь быстро и ярко, что вряд ли заняло более двух-трех минут. Зато приятные обволакивающие волны еще долго будоражили тело.

Было уютно, спокойно и хорошо. Почти по-домашнему. И говорить не хотелось ни о чем, потому что даже просто молчание под мерный гул телевизора было таким особенным, что нарушать его не хотелось.

— Одуванчик?

Габриэль на миг перестала перебирать пальцами его волосы, вопросительно дожидаясь продолжения фразы.

— Ты счастлива?

Дурацкий вопрос, но Максу хотелось знать. Хотелось услышать ответ, как будто от этого зависела судьба всего мира.