Горький шоколад

В этот раз, кроме «домашних» прогонов, была репетиция в самом баре. Алекс пришлось его буквально обжить, как свою квартиру.

На «премьеру» ей привезли короткое платье с корсетом, нежно розового цвета с юбочкой на «пачке». После всех процедур в салоне, с пушистой головой и в этом розовом платье ей еле-еле можно было дать лет семнадцать. В напарники с ней пошел вихрастый тип из компьютерщиков, в натуральном виде. Они отлично проводили время, дожидаясь жертву. После того, как Столяров появился в баре, Алекс пару раз мелькнула мимо, в балетках походка была неслышной, и жертва все не могла ее рассмотреть. Видя, что замечена, начала липнуть к своему спутнику, они танцевали что-то безумное и молодежное, причем ее партнер поднимал ее над головой, демонстрируя ее ножки.

Продолжая наблюдение, дождалась взгляда политика, и глядя ему прямо в глаза, облизала губы, и демонстративно положила руку на бедро коллеги, двигая ее к паху. Образ развратного ребенка пронял даже искушенного политика, и вскоре он пригласил ее танцевать. После танца, якобы ее парень поскандалил и слился. А крупные слезки остался утирать милый Ванечка.

Ванечка же сказал, что их окружение вульгарно, и пригласил ужинать в номер. Ужин был заказан из самых дорогих блюд, была даже черная икра в крошечных корзинках. Они выпили шампанского, Ванечке непременно хотелось на брудершафт, точнее поцеловать эти губки, пахнущие малиной. И тут, упс, авария, у детки порвались бусики, которые она носила на ноге. Бусинки, а с ними и два микрофона, раскатились по номеру. Милый Ванечка хотел собрать, но поцелуи были важнее, и он забыл. Алекс же постаралась закатить их под кровать, в руке остались камера и еще два микрофона — один исхитрилась сунуть в тумбочку, другой — в нагрудный карман пиджака. Камеру приклеила на настольную лампу.

Понимая, что в этот раз ей вряд ли повезет провести все без секса, она пила шампанское фужерами, но голова, как назло, оставалась ясной. Ванечка становился все более настойчивым, столик с ужином оттолкнул ногой и забросил ее на кровать.

— Ну милый, зачем так жестко, я хочу, чтобы все было медленно и нежно. Подожди, я помогу тебе раздеться.

Ванечка и на самом деле был нежным, но и весьма искушенным, секс получился отличный, она даже не ожидала от себя такого, видимо, сказались годы воздержания. Гордый собой политик заказал еще шампанского, фрукты, и кормил свою девочку руками. Вырубились они далеко заполночь, утром девочка Лиза долго умывалась ледяной водой, чтобы соответствовать возрасту.

Последняя задача, камера в булавке для галстука. Это было легко, взяла за галстук, притянула для поцелуя, потом тщательно поправила галстук. В узле галстука осталась микрокамера.

Из номера вышли вместе, Ванечка даже довез ее до супермаркета.

Ник забрал ее и привез в офис. Там она с ужасом увидела, что группа отсматривает видео их вчерашней постельной карусели.

— Можно сделать нарезку кадров, и выдать Куклу за несовершеннолетнюю, — протянул айтишник, — а ты девочка, огонь!

— Все закрыли пасть! Работайте! Видео только так, чтобы Куклу нельзя было опознать. Мне готовый материал! — Ник сразу вызверился, и махнул Алекс в сторону своего кабинета, — а ты, конфетка, иди ко мне и сиди там, я сейчас приду.

В кабинете он уже остыл и продолжил:

— Мне не с руки светить твой фейс так рано, у нас еще годы работы впереди. Да, и ты была права, секс больше не входит в твои обязанности, будем использовать снотворное и еще вкусные штучки. А тебя вчера и правда понесло? Такой сильный недотрах? Детка, ты скажи, я всегда к твоим услугам, — глумливо и зло говорил он. Его мерзкий цинизм уничтожил всю благодарность в душе Алекс.

— Спасибо, дорогой, но ты не в моем вкусе. Я люблю блондинов, ростом под два метра, — сочувственно пропела Алекс, — у тебя нет шансов.

В ответ Ник заржал во весь голос, и отпустил ее, махнув рукой. Она шла к лестнице и слышала его смех.

На второй и третий вечер Ник ее не пустил на встречу с Ванечкой. Политикой Алекс не интересовалась, деньги, в этот раз 15 тысяч, получила без эмоций. Потом уговорила Ника послать ребят вывезти родителей, и отдала ему деньги назад.

Дом купили в Донецке, все-таки заграница, а население русское. Родителей вывезли без вещей, мать поместили в клинику, отцу наняли домработницу. Теперь Алекс приезжала к ним, но также под видом подруги дочери, больше не снимая линз и парика. Отец не верил, что у нее все хорошо, страдал.

Деньги таяли, несмотря на заработок у Ника, хотелось стабильности, и уехать куда-то далеко.

Глава 19. И опять новая «кожа»

Старый торгаш еврейской наружности, Борис Моисеевич, как он представился, познакомился с ней сам. Подошел в ресторанчике в Сочи, завел разговор о погоде-природе.