Горький шоколад после любви

– А где тут плясать-то? – спросила я, кивая на зал: столики стояли близко друг к другу.

– Ты что, в первый раз? – удивился парень. – Такой клуб популярный! Дискотеки тут кайфовые. Но обычно столики только на втором этаже, – он кивком показал наверх. – Там сидят те, кто хочет покушать, попить спокойно. И у бара, – он указал на дальнюю от нас часть первого этажа, где я в самом деле заметила в тени барную стойку. Перед ней стояло несколько высоких табуретов.

Парень сказал, что столиков десять у бара обычно оставляют, а в центр, где сидим мы, их ставят только во время турниров, которые здесь проводятся примерно раз в неделю, как правило, по пятницам. В остальные дни, кроме понедельника и вторника, в клубе проводятся дискотеки. Публика, по его словам, на турниры и на дискотеки приходит разная.

Еще бы! Дискотеки все-таки – для молодежи, а борьба, как я понимаю, для всех возрастов и, в основном, для лиц мужского пола.

– Но у Астахова в других клубах не разместить такое количество народа, – продолжал знающий парень. – По стилю для таких мероприятий подошел бы другой клуб, – и он назвал его. – Но там небольшая вместимость. Поэтому турниры проводятся здесь.

Я спросила, что за розовая дрянь лежит в корыте на ринге.

– А-а, – все трое мужчин усмехнулись. – Желе.

– Какое желе? – не поняла я. Под этим словом я понимаю съедобную вещь.

Мне любезно пояснили, что это «желе» изобрели немцы. Не исключено, что теперь и наши это производят, но Астахов точно привозит свое из Германии. Оно устраивает его и по качеству, и по насыщенности цвета. Иногда оно бывает ярко-салатным. Другие цвета менее зрелищны.

– А зачем оно? – не понимала я. – Для амортизации? – я предполагала, что падать в желе не так больно, как на пол, и именно поэтому им и заполнили яму.

– Юль, я тебя не предупредил, – хитро улыбнулся Мишка. – Бабы в этом желе будут возиться.

Я открыла рот. Мишкины приятели расхохотались.

– Зрелище незабываемое, – сказал один из его приятелей. – Поэтому столько мужиков и собралось. Честно признаюсь – бабский бокс и вообще бабскую борьбу не понимаю. Противно смотреть, как бабы друг друга мутузят. И не женский это спорт. А в желе – прикольно. И тут – не мордобой… Это шоу. На публику. Они визжат, бегают друг от друга по всей яме, плюхаются в нее, куски желе летят в публику… народ заводится. И пары обычно прикольные: толстая и тощая, высокая и маленькая. Сама увидишь.

Я задумалась. Я слышала о чем-то подобном… Нет, не от мертвой Арины. Но где?

Напомнил Мишка. О том, как мы, когда в городе только появились видики, собирались у их первых счастливых обладателей и смотрели кассеты поганого качества, привезенные из-за границы, а потом по десять раз переписанные.

– Точно! – воскликнула я. – Там я это и видела. И еще бабы в грязи валяются…

Мужчины кивнули.

– Грязи у Астахова нет. Может, в дальнейшем сделает. Но грязь, как мне кажется, не так зрелищна, как это желе. И зрителям будет не в кайф, если в них грязь полетит. – Парень пожал плечами.

И вот наконец заиграла музыка – какой-то веселенький марш. Ведущий – толстый пузатый дядька с маслеными глазками, правда, с приятным тембром голоса, объявил первую участницу, и она показалась из-за кулис в сопровождении тренера. Таким образом был представлен коротенький мужичонка, едва доходивший бабище до мощной груди. Участница приветственно подняла руку, издала воинственный клич какого-нибудь ирокеза, выходящего на тропу войны, и медленно пошла через зал, останавливаясь у некоторых столиков, чтобы пожать мужикам руки. Мужчины потом потирали ладони и кривились. Одета боксерша была в черное боди и черные чулки с кружевной резинкой сверху, на ногах – туфли на девятисантиметровых каблуках, но держалась она вполне устойчиво. Мужичонка нес огромный цветастый халат и полотенце, семеня за «ученицей». Конферансье на сцене перемещался вдоль ринга, разогревая публику. Мужики из других частей зала просили бабищу заглянуть и к ним. Она сбегала к бару между столиками (не задев ни один), там бармен налил ей полстакана водки (как было объявлено), она тяпнула, заела огурчиком, с визгом понеслась к рингу и влезла на сцену. Народ пришел в экстаз.

Затем объявили следующую участницу. Ею оказалась некая дюймовочка, может, в прошлом – гимнастка. Рост – где-то метр пятьдесят, тощая, плоская, в красном купальнике. Эта по мере прохождения к рингу с легкостью и грациозностью заскочила на три стола и изобразила по паре пируэтов. Спрыгивая на пол, девчонка делала сальто в воздухе. Точно, гимнастка.

Тренер гимнастки оказался этаким медведем гризли, вставшим на задние лапы. Волосатые руки, волосатая грудь, прикрытая трещавшей по швам белой майкой, лоб неандертальский, брови а-ля Вий. Нижней челюсти могла бы позавидовать акула. По пути к рингу он что-то мычал, нес в руках полотенце, халат и еще нечто непонятное, скрытое халатом.