Горький вкус Солнца (СИ)

Время будущего шло своим чередом — внизу можно было разглядеть далеко стоящие друг от друга дома, и я захотела как можно скорее добраться до них, расспросить у местных, что это за мир такой. Под гору бежалось весело, и стебли щекотали босые ступни. Во сне заведомо знаешь, где могут подстерегать трудности, и я подсчитала, что могу не успеть. Выход был простой: лететь. Окружающее пространство не воспротивилось, но реальный мир упорно утягивал прочь. Всё, что я успела, это вдоволь надышаться свежестью летней ночи, коснуться теплых бревен ближнего дома, и — провалилась под землю.

— Не сейчас, — сказало нечто темное. — Запретное место, далекое.

— Но я туда добралась!

— Душой — да. Телом попасть гораздо сложнее.

— Но возможно же?

Молчание. Я открыла глаза и увидела Марка, сидящего ко мне спиной. Он расположился у входа и глядел на небо. Супругу понадобилось три секунды, чтобы уловить изменения в моем дыхании.

— Как ты, Габ?

Я закуталась в одеяло и подошла к нему, и Марк протянул руку, усаживая меня к себе на колени.

— Выспалась? Я знал, что проснешься, ты много ворочалась. Бежала куда-то?

— Да. Хотела добраться до странных домов.

— Неудивительно, что тебе именно это приснилось.

— Дом стоит?

— Куда он денется! Усядется — и ему понравится новое место. Я ведь и его токи чувствую. Поместье приживется, ему просто нужно немного времени.

Я улыбнулась и потерлась о щеку Марка.

— Колючий. Люблю колючки.

Он провел пальцами по моим щекам.

— А ты нежная. Люблю твои бархатные щечки. Я тут, кстати, кое-что для тебя сделал. Сейчас, посвечу.

Он повернулся, не отпуская меня, и достал из сумки толстую книгу. Мягкое сияние исходило от его пальцев, и я, перевернув страницу, увидела цветной рисунок, выполненный пером и акварелью. Это была Атра с высоты птичьего полета. Изображение как бы складывалось и охватывало и прежние места поместий, и морской берег, и горы, и долину. Конечно, я узнала руку автора — рисовал Марк. Прежде я не видела таких детализированных, волшебных карт в его исполнении. Однако самое интересное ждало внутри.

Вся наша жизнь, начиная с момента знакомства. Люди, звери, места…

— Я соврал, Габ. На самом деле я рисовал ещё до того, как мы стали мужем и женой. И тебя в том числе.

— Это бесподобно… — только и выговорила я, рассматривая каждый рисунок и поглаживая шершавые страницы.

Да, в рисованной книге было много меня, но и Марк попадался — в основном сердитый или изображенный со спины. Летопись нашей любви: от самых нежных моментов — первого объятья у края скалы, первого танца, — до трогательных, когда мне продуло спину во время уборки, и я рухнула с лестницы…

— Она заполнена наполовину, малышка. Остальное нарисуем вместе. У нас впереди много прекрасного.

Меня накрыло волной отчаяния. Сколько ещё придется молчать? Чувства вырвались сами собой вместе с громким всхлипом.

— Марк, пожалуйста, прости меня… Не могла сказать раньше…

— Что случилось, малышка? — насторожился он.

Я собралась с духом и выговорила:

— Я мертва. Умерла ещё тогда, на корабле. Взамен вас, вместо тебя, понимаешь? Цахтал сказал, что хатхи щадят судно, если кто-то собой жертвует. Так и вышло. Мой первый выбор был правильным.

— Нет, — тихо сказал мужчина, — твои токи не изменились. Этого не может быть.

— Всё сокрыто столь глубоко, что даже самый сильный маг не увидит, — прошептала я. — И любимый.

Марк яростно взъерошил волосы.

— Если ты мертва, почему дышишь? Почему сердце бьется?

— Они трое, то есть он один — Цахтал, Кервел или бог острова — удерживают меня. Тот остров не проклят. Это земля для тех, кто погиб в море, или иных, ничейных, не принадлежащих ни одному из миров. Таких, как твой брат. Марк… — я заплакала, не в силах противостоять чувству вины. — Мне придется уйти. В середине октября пробьет последний час. Я не жалею, что отдала всю оставшуюся жизнь за чужие жизни, но жалею, что бросаю тебя так равно…

— Никуда не пойдешь без меня, — угрожающе произнес он. — И умирать одна не будешь.

Он так сдавил меня, что я захрипела.

— Ты не можешь оставить Атру…

— Могу. Теперь есть на кого, малышка. Я не оставлю тебя, Габ. Никогда больше.

Я обхватила его плечи и зарыдала.

— Не хочу надежд, хочу быть с тобой — где угодно. Вместе. Рядом. Слышать и чувствовать. Пусть на краю света, в ином мире, среди холода или адского жара. Но где она, эта тропа?

Я ощутила, как Марк тяжело и коротко вздохнул. Или это был всхлип? Он долго молчал, гладя меня по голове, и я ласкала его руки, чувствуя, что не смогу унять слезы. Его грудь была мокрой, и свет, исходящий от пальцев, погас.

— У нас единственный путь, котенок, — наконец сказал он. Я едва разобрала слова, так тихо звучал его голос. — Самый верный. Дорога, которой я не ведаю, место, откуда вряд ли можно вернуться.

— Не понимаю… — прошептала я.

— Туда, — показал Марк в сторону гор. — Покинуть Атру. Возможно, это наше последнее, самое главное путешествие, и его мы совершим вместе. Кланы окончательно слились, и атровцы справятся.

— Шагнуть в колодец?..