Горький вкус страсти

Но вот эта записка в квартире Агаты, если ее сюда подложили не специально, доказывала, что я был не прав, считая, что он – виновник ее смерти. Ведь она, получается, была уже ему ничего не должна, и он не имел к ней вопросов.

И, возможно, наоборот, если рассматривать вариант, что он догадался, что я копаю под него и его бизнес, он таким оригинальным способом решил меня успокоить. Типа не должна ему ничего Агата уже. Все тип-топ.

Я подумал, что, наверное, большого о себе мнения. Бандюки не будут так ласково разбираться со своими противниками. Просто закатают в асфальт и все.

Мне уж понятно это было по предупреждающим разговорам и не менее красноречивым взглядам Синицына и Зернова. Они посчитали бы меня сумасшедшим, узнай, в какую опасную игру я ввязался. Но они не знали о том. Никто не знал. Я действовал в одиночку. Мне хватило своих ресурсов, чтобы подвести черту под достойным бизнесом.

Стоило ли сейчас мне выйти из тени и потребовать объяснений взамен на разблокировку счетов и компьютерных сетей?

Сложно сказать. Мне не надо было объяснений. Никаких. Я упивался своей местью и беспомощностью врага. И этого было мне достаточно.

Я представлял, как он брызжет ядовитой слюной, но ничего не может сделать. Абсолютно ничего.

И это меня удовлетворяло. Я думал о том, что последний аккорд: натравить на него таких же отморозков, как и он сам, будет звучать громко.

И тогда с ним будет покончено навсегда чужими руками.

Я прочитаю в газете его некролог. И буду очень доволен собой.

Вот такой у меня был план.

Но теперь, имея на руках эту расписку, ее оригинал, я начал беспокоиться, правильную ли я тактику выбрал, на того ли я обрушил своей гнев?

Ведь если Сулейманов не виноват в смерти Агаты, то я не вправе лишать его жизни, пусть он хоть сто раз упырь. Это не в моей власти.

Возможно такое, что он вообще простил ей долг и по-отечески относился к юной фигуристке, давая ей деньги? Поддерживал, может, талант, юное дарование?

Меценат, твою ж мать.

Да, Буров. Ты еще нимб ему нарисуй и крылышки. До чего ж тебя довела тишина этой квартиры и мысли эти разнообразные, которые косяком несутся через твою бедовую голову, одна другой быстрее.

Я принял решение покинуть квартиру и вернуться сюда потом.

Возможно, найду еще чего?

Глава 29

Павел

Два года назад

Меня разбудил ночной звонок.

Шаря в темноте, я нашел телефон и сонно спросил в трубку:

– Да?

В трубке зазвенел взволнованный женский голос:

– Павел, там опять кто-то есть.

– Там – это где? – спросонья я никак не мог врубиться в происходящее вокруг. – Кто это?

Недосмотренный сон еще витал где-то в воздухе.

– Это Рита, соседка из семнадцатой квартиры.

Я еще туго соображал, но до меня быстро дошло, кто это говорит.

И – да, я дал ей свой номер на всякий случай.

И вот этот всякий случай, похоже, настал.

– Вызови полицию, – коротко скомандовал я, быстро подпрыгивая на кровати. – Я сейчас буду.

Быстро одевшись, я стремглав вылетел из дома, и, взвизгнув покрышками своей машины, рванул в ночь.

Я быстро долетел по пустому городу до нужного мне дома, влетел по лестнице на второй этаж.

Растерянная Рита, зябко кутаясь в накинутую поверх платья толстовку, стояла на лестничной площадке. На улице плюс двадцать ночью, а ей холодно? Видно, нервное, у девчонки.

Полиция, ждавшая моего приезда, зашла вместе со мной в квартиру.

Я включил свет, который позволил мне разглядеть тот шухер, который навел пришелец. В квартире опять что-то искали. Значит, в прошлый раз не нашли. Но что?

И в квартире, конечно же, никого не было.

– Вам, дамочка, может, показалось? Шум, кто-то посторонний. Не? Что-то нет никого здесь, – хмуро спросил один из приехавших, уставившись на Риту.

– Что значит показалось? Вы видите, какой здесь кавардак? – возмутился я.

– А это не Вы его здесь навели? – глубокомысленно задал он свой необыкновенный вопрос.

Я уставился на него: «Он на самом деле такой тупой или просто притворяется?»

Хотелось набить ему морду.

Я шумно вдохнул воздух и громогласно заявил:

– Не имею такой привычки. Наводить всеобщий хаос.

Он только пожал плечами и, равнодушно уставившись на меня, изрек:

– Правда? А что Вы так волнуетесь?

Волнуетесь? Да я просто в бешенстве!

Но попытался взять себя в руки.

– Так. Посмотрите. Если ничего не пропало, то мы пойдем, – произнес он отвратительно спокойным тоном.

Я еще раз взглянул на содержимое шкатулки. Все на своих местах.

– Нет, ничего не пропало.

Они сделали мне адьё, перед этим, правда, успели соблюсти свои формальности: составить протокол и взять подписи.

Я остался один на один с беспорядком и Ритой, которая в нерешительности стояла посередине комнаты.

Я кинул на нее взгляд и только потом спросил:

– А ты чего не спишь так поздно? Преступников ищешь?

– Нет, я возвращалась с работы.

– А где ты работаешь?– полюбопытствовал я.

– В ресторане на набережной.

Тут только я обратил внимание на ее яркий макияж.

Подумав, что это не мое дело, я спросил:

– А кем?

Думал, что официанткой, но удивился, услышав ее ответ:

– Я там пою.