Горький водопад

Она кивает, продолжая улыбаться, проходит мимо меня и направляется к тропе. Проходит мимо Сэма, и тогда я вижу, что он смотрит на меня. Я делаю шаг к нему, но Сэм выразительно мотает головой.

– Спокойно, Коннор, – говорит он, и от его ровного голоса мне становится не по себе, потому что я отчаянно хочу, чтобы с ним не случилось ничего плохого. – Со мной всё хорошо. Всё в порядке.

Калеб дергает за цепь, Сэм шатается, хватая ртом воздух, и меня пронзает ярость.

Я теряю рассудок, как было в классе во время антитеррористических учений. Но на этот раз я точно знаю, кого буду бить. Я бросаюсь прямо к Калебу. Он отпускает цепь, отступает назад и вскидывает свое оружие, но мне плевать, я слишком зол и слишком испуган и хочу, чтобы это прекратилось.

Сэм становится между нами, и я резко останавливаюсь, потому что мне плевать, что меня могут застрелить; мне плевать на себя, но не на него.

– Спокойно, – повторяет он. – Выдыхай, Коннор. Выдыхай…

Калеб приставляет дуло своего пистолета к виску Сэма.

– Назад, брат Коннор. Немедленно. Или ты будешь в этом виноват.

– Не будешь, – говорит Сэм. – Запомни это.

Один из мужчин бьет Сэма в бок; тот вскрикивает и едва не падает. Каким-то чудом все-таки не падает, и только поэтому я сдерживаюсь и не бросаюсь на них снова. Знаю, что это глупо, но я должен сделать хоть что-нибудь.

– Он прав, Коннор. На самом деле, это не твоя вина, – говорит патер Том так, словно ничего не случилось. – Всю твою жизнь тебя одурманивали женщины. Особенно твоя мать.

У Сэма такой вид, словно он хочет что-то возразить на это. Но я говорю вместо него:

– Моя мать – самый сильный человек в мире.

– Не твоя вина, что ты так считаешь. Тебе задурили голову. Женская сила поверхностна. Они несовершенны, потому что сделаны из мужского ребра. Они были созданы Господом для того, чтобы служить.

Сэм наконец выравнивает дыхание и говорит:

– Можешь не тратить слова. Это не сработает. Коннор знает лучше. В такую чушь верят только слабые мужчины. Слабаки, вроде этих ублюдков. – Он кивает в сторону Калеба и остальных, и я понимаю, что Калеб снова готов ударить его и я должен как-то это остановить.

– Брат Калеб, – говорит патер Том, и тот останавливается сам. – В этом нет нужды. Мы здесь не для того, чтобы мучить этого человека.

По лицу Калеба я вижу, что он все равно хотел бы это сделать. Но теперь я боюсь того, что будет дальше. У Сэма слишком усталый вид, ему трудно даже держаться на ногах. Он делает это ради меня. Шум водопада вонзается мне в череп, словно сверло, пробуривающее кость и мозг насквозь.

– Я хочу верить в твою способность меняться, брат Коннор, – продолжает патер Том. – Но ты слишком много раз за столь короткое время демонстрировал склонность к дурным суждениям. Я полагаю, пришло время окрестить тебя водой. Думаю, ты будешь полезнее нам, если присоединишься к нашей армии святых.

Я не знаю, что значат его последние слова, но не думаю, что это что-то хорошее. Такое ощущение, что надвигается что-то ужасное.

Мужчины, стоящие вокруг нас, произносят:

– Аминь.

– Идем со мной, мальчик, – говорит патер Том и кладет руку мне на плечо, как делали все эти мужчины в церкви, когда приветствовали меня. – Позволь мне смыть с тебя грехи святой водой.

– Нет! – кричит Сэм и бросается вперед, но Калеб снова хватает цепь и дергает его назад.

Сэм сопротивляется, и я боюсь, что его задушат. Я не могу это выдержать, не могу смотреть, как они причиняют ему боль.

– Хорошо! – кричу я. – Хорошо! Я пойду! Папа, всё в порядке!

Он продолжает рваться ко мне. Его заставляют встать на колени. Я не могу на это смотреть. Мне нужно сделать так, как говорит патер, потому что тогда они прекратят. Это просто вода. Ничего страшного.

Патер Том ведет меня в озеро. Через два шага дно резко понижается, и вода доходит мне до колен. Она ледяная, настолько холодная, что меня сразу начинает бить дрожь. Вблизи видно, что на поверхности воды плавает какая-то странная маслянистая пленка. Она воняет.

Он тянет меня глубже. Я не хочу идти, но я должен это сделать. Я не могу позволить им убить Сэма, а я знаю, что они это сделают. Я это чувствую.

– Еще один шаг, – шепчет мне на ухо патер Том. – Я омою тебя святой водой, и ты станешь одним из нас, Коннор. Полноправным братом Собрания в глазах Господа. Тогда ты станешь достойным.

Я делаю еще шаг. Уклон дна тут очень крутой, и вода уже доходит мне до груди. Я хватаю воздух ртом и взмахиваю руками. Я уже почти не чувствую ног.

Патер Том зачерпывает воду сложенными ладонями. Я не хочу этого. Отвратительно. Я оборачиваюсь и смотрю на берег, и вижу, что папа продолжает биться в цепях, пытаясь броситься ко мне, но только сильнее ранит себя.

Мне нужно просто сделать то, что велено, и покончить с этим. Немедленно.

Поэтому я делаю глубокий судорожный вдох и говорю:

– Ладно.

Патер Том поднимает воду в ладонях, сложенных «ковшиком».

– Святой отец! Там кто-то у ворот! – раздается на тропинке чей-то голос. – Вам нужно прийти! Поскорее!

Все замирают. Патер Том останавливается, и рябь бежит от него по поверхности озера, исчезая в темноте.