Горький

В Киевском театре Соловцова во время представления пьесы «Дачники», перед началом второго акта, когда электричество потушили, с галереи раздался крик: «Да здравствует Горький! Да здравствует свобода! Долой самодержавие!» Под шум аплодисментов были брошены в партер прокламаций следующего содержания:

«Свобода Горькому, борцу за волю, певцу свободного слова!

Да здравствуют все, смело идущие в бой за пролетарское дело, за политическую свободу!

Слава героям-мученикам, павшим в борьбе с царизмом — этим проклятым врагом русского народа!..»²².

В зале начались волнения. По требованию полиции был опущен занавес. Появился свет, но прокламаций уже не стало — их расхватали зрители. В поисках бросивших прокламации полицией были произведены аресты.

В Кишиневе, в местном театре, во время последнего акта пьесы «Дачники» разбрасывались гектографические листовки с призывом «Долой самодержавие!».

Такие манифестации продолжались по всем городам.

14 февраля после месяца заключения начальник жандармского управления отдал распоряжение об освобождении Горького до суда под залог в десять тысяч рублей с подпиской о невыезде из Петербурга.

Однако начальник охранного отделения потребовал нового ареста, заявив, что ни одного часа не оставит Горького свободным на улицах столицы.

Горького спешно отправили в Ригу, в сопровождении охранника.

К. П. Пятницкому он писал 15 февраля:

«Доехали мы вполне благополучно, под надежной охраной солидного человека с большим носом и рябым лицом, проводившего нас до Риги. Здесь, в гостинице, нам дали пару внимательных соседей, тайно образующих надзор за нашим поведением и животворящих собою мудрость властей»²³.

Так охранники шпионили за Горьким, сопровождая его всюду.

В Петропавловской крепости Горький написал пьесу «Дети солнца», которая отчасти явилась как бы откликом на «кровавое воскресенье». Конечно, цензурные условия не позволили писателю прямо говорить о событиях 9 января. Но в словах одного из персонажей пьесы, Лизы, мы находим намек на события, свидетелем которых был Горький:

«И у ног моих — юноша с разбитой головой… он ползет куда-то, по щеке и шее у него льется кровь, он поднимает голову к небу… я вижу его мутные глаза, открытый рот и зубы, окрашенные кровью…»

Эти слова со сцены должны были напоминать зрителям о чудовищном злодеянии царизма.

В ожидании судебного процесса Горький писал из Риги К. П. Пятницкому:

«Об уклонении от суда не может быть и речи, напротив, — необходимо, чтобы меня судили. Если же они решат кончить эту неумную историю административным порядком — я немедленно возобновлю ее, но уже в более широком масштабе, более ярком свете и — добьюсь суда для себя — позора для семейства Романовых и иже с ними.

Если же будет суд и я буду осужден — это даст мне превосходное основание объяснить Европе, почему именно я «революционер» и каковы мотивы моего «преступления против существующего порядка» избиения мирных и безоружных жителей России, включая и детей»²⁴.

Правительство было в сильном затруднении, понимая неудобство суда над таким обвиняемым даже при закрытых дверях.

Суд, назначенный на 3 мая, отложили, затем «дело» затянули и прекратили его уже во время бурных событий осени 1905 года.

2

Горький еще в предшествующие годы отлично понял значение Ленина как политического вождя. Партийный работник Землячка писала В. И. Ленину и Н. К. Крупской 28 декабря 1904 года:

«Очень много беседовала эти дни с нашим беллетристом[32], от которого получаем деньги. Он окончательно перешел к нам и очень заботится о нашем благополучии. Он заявил, что относится к нему[33], как к единственному политическому вождю…»²⁵.

Горький выражал желание тогда же завязать личную переписку с Лениным, и возможно, что это осуществилось бы, если бы не арест Горького после 9 января.

В это же время, еще до ареста Горького, В. И. Ленин дает поручение В. Д. Бонч-Бруевичу повидаться с Горьким в Петербурге и переговорить с ним.

В. И. Ленин писал Бонч-Бруевичу:

«Есть предложение от Горького организовать за границей издание его произведений, а также и других писателей, входящих в группу «Знания», с тем, чтобы доход от этих изданий поступал в кассу нашей партии. Будете в Петербурге, постарайтесь повидаться с Алексеем Максимовичем и переговорить с ним»²⁶.

Конспиративные условия партийной жизни не дают возможности точно учесть суммы, которые выделял Горький для партии. Случайные сообщения обнаруживают такие, например, факты: Горький через А. А. Богданова посылает в Женеву на издание газеты «Вперед» чек на пять тысяч рублей. 11 января 1905 года пишет К. П. Пятницкому о том, чтобы послать две тысячи рублей Герману Красину. Деньги предназначались на нужды революционного движения.

Осенью 1905 года, как только оказалось возможным, при содействии Горького и с его материальной помощью была организована большая газета «Новая жизнь», которая стала первым легальным большевистским органом.

Первый номер газеты вышел 27 октября, а с приездом Ленина из эмиграции в Петербург, в начале ноября, стала выходить под его непосредственным руководством.