Горько-сладкая любовь (СИ)

Кента жуткий. Он не отдал мне мою сумку, будто боясь, что я удеру с ней. Приходится плестись, показывая дорогу. Мы почти у станции, а потом еще две остановки на поезде.

— Живей давай! — крикнул Кента, и меня будто током прошибло.

Какой же он страшный! Прирежет где-нибудь точно. Его брат, кажется, вообще состоит в банде. Они гоняют на байках…

Вот и станция.

— Кента, спасибо, дальше я сам.

— Заткнись, твой проездной в сумке?

— Д-да, в левом кармане, где брелок.

— Хм, здесь? — он расстегнул и вот так запросто полез в мои вещи, отдал проездной, а потом стоял, разглядывая брелок. — Почему лягушонок?

— Ну, просто… нравится… и зеленый цвет тоже…

Я хочу уйти, просто уйти. Забиться в самый темный угол…

— Идем, Наоки, или я тебя волоком потащу.

— П-прости…

Я думал, нам по пути, но Кента вышел со мной на станции и пошел следом. Мы шли десять минут. За все это время он больше не сказал ни слова. И не пытался торопить.

— Ты живешь в многоквартирном доме? — я вздрогнул, услышав его голос. Тихий и спокойный. — Как интересно.

— Разве?

Серое каменное здание с лестницей вдоль него на этажи. Их всего пять, и на каждом по семь квартир. Обычное здание.

— Да, я в таких не был, только в манге видел.

— Ты читаешь мангу?

— По ней лучше язык запоминается. Говорю я нормально, но читать сложно. Японский язык — единственный предмет, по которому у меня проблемы. Зато по остальным я крут, — Кента самодовольно усмехнулся. — Хватит простаивать, идем уже.

— Д-да… — мы стали медленно подниматься по лестнице. — Знаешь, спасибо тебе, но мы уже почти дошли… Здесь уже ничего не случится… Тебе не стоит…

— Хватить бубнить.

— Прости…

Только у самой двери Кента вернул мою сумку. Я открыл дверь под его внимательным взглядом, шагнул внутрь… Кента продолжал стоять и смотреть на меня.

— Сегодня душно… — зачем я это сказал?

— Ага.

— Хочешь чай?

— Конечно.

Кента оттеснил меня от входа, скинул обувь и пошлепал дальше, будто у себя дома.

— Эй!

— О, а тут больше места, чем я думал. Даже комната не одна, — он быстро открывал двери и заглядывал, куда ему вздумается. — Неплохо-неплохо, мне тут нравится. О, твоя комната, да? И манга есть!

Он плюхнулся на пол и стал просматривать мангу на стеллаже, доставать ту, что приглянется.

— Так нельзя! Ты очень нагло себя ведешь! Хоть ты японец наполовину, но такое поведение ни в одной цивилизованной стране нормальным не считается! — я сам не заметил, как на крик перешел, еще и ладони в кулаки сжались. Дома никого… Кента меня убьет.

— О, голос прорезался, а я думал ты только мямлить умеешь, — он достал очередной том. — Хм, вот эта выглядит неплохо. Интригующее начало, отличная рисовка. Решено, ее и почитаю. — Кента сел за столик, скрестив ноги. — Эй, Наоки, где там мой чай? Жарко тут, у тебя кондея нет? А вентилятора? Какая жуткая весна, а учебный год только начался (прим.автора: учебный год начинается в апреле, и обычно весна — самая лучшая пора в Токио. Уже не холодно, но еще не жарко). К лету сдохну. Жарче только в августе в Киото (прим.автора: средняя температура в Киото в августе может достигать +30).

— Хорошо, я принесу чай, только форму сниму.

— Лады, но поторопись.

Какой он наглый. Потому что жил в Америке и Европе? Там нравы свободнее. Жалею, что пригласил его… Но он меня спас. Эх…

Взяв футболку и спортивные штаны, я зашел в ванную, быстро переоделся и глянул на себя в зеркало. Левая скула болит — Джиро ударил. Ичиро вцепился в подбородок… Мне кажется, я до сих пор чувствую его пальцы. Он сжимал так сильно, а в глазах было столько злости и азарта. И его член… Он ткнулся в щеку… Из его головки сочилось. И… он… его… во рту.

— Буэ… — я еле добежал до унитаза, меня выворачивало, пока в желудке ничего не осталось. — Все будет хорошо…

Я вернулся к раковине и почистил зубы, умылся, вновь почистил зубы… Рот все равно грязный… Вымыл лицо с мылом, да и рот тоже. Мерзко, но не смертельно. Взяв мочалку, стал тереть губы. Как же…

— Эй, уже все красное, — мою руку перехватили, и Кента швырнул мочалку в раковину. Его палец коснулся уголка губ. — Дурак, еще немного и кровь пошла бы.

Я отстранился, но руку он не выпустил. Наоборот потянул к себе.

— Разве тебе не противно?

— Противно? — Кента удивленно моргнул. — Вот ты тупой, а еще и старше.

Фыркнув, Кента демонстративно закатил глаза, а затем ухмыльнулся и шагнул ко мне.

Кента. Меня. Целует. Его губы на моих. Такие прохладные… Они приносят облегчение.

— Придурок, — с серьезным лицом сказал Кента. — Теперь веришь, что не противно?

Кивок.

— Отлично, и шевелись уже. Я пить хочу!

— Ага, — я коснулся своих губ пальцами.

Хотелось убедиться, что они на месте.

— Только не говори мне, что это был твой первый поцелуй.

Щеки полыхнули.

— Вот ты лох. Слышь, Наоки, ты же из второго класса, да? Ты чем тут вообще в старшей школе занимаешься? Серьезно, ток учишься? Лопух! Ахах, идем уже, у тебя рот сухой, будто с песочницей поцеловался, — Кента выпихнул из ванной и первым пошел на кухню, залез в холодильник. — О, клубничное молоко! Все, Наоки, чай отменяется.