Горькое лето 41-го

К вечеру экипажи перелетели в Опочку, где уже находились несколько самолетов из полка, а поутру началась настоящая боевая работа — летали бомбить скопления немецких танков в районе Шауляя.

Места были знакомые, только теперь там находился враг и все было буквально забито техникой — танками, автомобилями. Пилот вел самолет по курсу, штурман наблюдал в бомбовый прицел и, выбрав цель, нажимал на кнопку для сброса бомб. Как бомбы падали, как они взрывались, он уже не видел. А снизу по самолетам стреляли из всего, чего можно было: летели на высоте трехсот метров, любая винтовка достать могла. Повсюду вокруг, как жучки красные, мелькали трассеры. Но немецкие истребители, по счастью, не появились ни разу.

Роковым оказался девятый вылет — было это 25 или 26 июня. В очередной раз отбомбились по скоплениям немецкой бронетехники, но, возвращаясь, получили пробоины — очевидно, достали из пулемета. Пролетая мимо Даугавпилса, увидели, как стал садиться на горящий аэродром подбитый СБ командира полка Жихарева… Но их самолет еще продолжал лететь.

— Потом — раз! — движки у нас остановились! — вспоминает Владимир Петрович. — Командир решает садиться, но куда? Даугавпилс — район холмистый, нет никакой площадки. Что-то находим, снижаемся — и перед нами дом! Сейчас врезаться должны, но летчик как-то умудряется немного машину задрать, она на критической скорости переваливает через дом и плюхает в огород. Кабина штурмана впереди. Я сижу и вижу, как из-под кабины уходит всё. Уже когда мои ноги чуть ли не грунта стали касаться, самолет остановился.

При посадке летчик сильно ударился о прицел, его удалось отправить в больницу, а Буланов устроился ночевать у самолета. Спал, впрочем, недолго — не до того было. Как любой советский командир он знал, что противнику ничего оставлять нельзя. А самолеты Ар-2 считались тогда еще новыми, только поступили на вооружение. Поэтому машину следовало уничтожить.

Проснувшись, он перенес к самолету почти целый стог соломы, стал поджигать — не горит, зараза! Горючего, видать, в баках не осталось. Тогда Владимир решил побить все приборы — взял молоток и стал все крушить до основания. Пожалел лишь новую радиостанцию РСБ-10, снял ее, чтобы забрать с собой.

Утром, часов в десять, прибежал летчик с перевязанной головой: «Петрович, идем, последняя машина уходит, немцы подходят!»

Сели в машину, приехали в какой-то городишко, не доезжая до Опочки, пришли в военкомат, где Буланов аккуратненько оставил в уголке свою тяжелую радиостанцию… Сил больше не было с ней таскаться!

После этого было еще несколько вылетов из Опочки, а затем полк переправили в Калинин на переформирование; оттуда — в Краснодон, переучиваться на Пе-2.

— Конечно, нам тогда очень нелегко было, — закончил рассказ генерал. — Но, хотя мы и отступали, были твердо уверены, что победа будет наша. Лично у меня сомнений в том не было — с самого первого дня войны!

Приложение

«Нельзя сбиваться на ура-патриотизм…»

Имеющиеся в архивах документы Наркомата обороны СССР однозначно свидетельствуют, что командование РККА ясно осознавало неизбежность военного столкновения с нацистской Германией и не раз ставило перед партийно-государственным руководством вопрос об интенсификации подготовки страны к войне. Об этом, в частности, свидетельствует докладная записка начальника Главного управления политической пропаганды РККА армейского комиссара 1-го ранга А.И Запорожца секретарю ЦК ВКП(б) A. A. Жданову в январе 1941 года. На записке стоял тогда гриф «Совершенно секретно». Выдержки из нее представляют интерес и сегодня.

Представляю некоторые соображения о военной пропаганде среди населения.

Международная обстановка чрезвычайно накалена. Война, которая может быть навязана капиталистическим миром Советскому Союзу, потребует огромного напряжения материальных средств страны и высокой моральной выдержки советского народа.

Однако во всей пропаганде, ведущейся в стране, преобладает мирный тон, она не проникнута военным духом, слабо напоминает советскому народу о капиталистическом окружении, о неизбежности войны, о необходимости всемерно укреплять оборону своей Родины, быть в любую минуту готовым к борьбе.