Горькое лето 41-го

24 000 советских танков — это примерно все машины, относящееся к бронетанковым и механизированным войскам Красной Армии, все произведенное за все предвоенные годы на всей территории СССР. В одну кучу свалены танки, танкетки, бронеавтомобили, бронированные тягачи «Комсомолец», созданные на основе американских «Кристи», и уже снятые с производства «лучшие танки мира» БТ-5 и БТ-7, старички Т-26 (были построены по английской лицензии шеститонных «Виккерс»), новые Т-34 и КВ. Все — в кучу.

Проверить это просто. После прихода Гитлера к власти производство бронетанковой техники в СССР начиная примерно с 1933 года начало резко расти, достигнув средней цифры порядка 3000 танков в год. Восемь лет по три тысячи — как раз и получается искомое число. Сам год «танкового скачка» — 1933-й — говорит о том, что приход Гитлера к власти в Германии вполне однозначно ассоциировался у Сталина с резким усилением военной угрозы. Достигнуть подобного показателя в танкостроении оказалось необходимо в мирное время, ибо именно с этого рубежа (не сотни, а тысячи машин в год) стартовало военное производство танков. Этот задел оказался жизненно важным для восполнения потерь в войне. Не будь отлаженного массового производственного опыта мирного времени, не окажись подготовленными кадры рабочих и инженеров, страна Советов уже к концу 1941 года осталась бы без танков.

Теперь давайте подумаем, могли ли участвовать в отражении немецкой агрессии танки, находящиеся на огромной по протяженности границе противостояния с Японией? А танки, стоящие на вооружении Уральского военного округа, Забайкальского, Среднеазиатского? Тем более что до 1936 года большинство военной техники шло именно на Восток, а не на Запад. Там, на Востоке, в те годы происходили вооруженные конфликты. А сколько танков было сожжено японцами в 1939-м на Халхин-Голе? Потери участвовавших в конфликте танковых бригад огромны. Можно вспомнить и потери, понесенные во время «зимней войны» с Финляндией. А сколько к тому же испорчено, «запорото», перевернуто, утоплено, сожжено на учениях? Сколько боевых машин было направлено в Испанию, в Китай?

Поэтому маршал Жуков и говорит лишь о танках, непосредственно расположенных в приграничных округах и способных противостоять нападению врага. А их на направлении танковых ударов немцев оказалось меньше, чем у врага, и рассредоточены они были по всей границе как танки поддержки пехоты без учета особенности немецкой стратегии «блицкрига». Поэтому танки в основном оказались равномерно распределены вдоль и в глубь государственной границы СССР, а не в местах главного удара противника. Это, кстати говоря, еще раз подтверждает оборонительный характер расположения войск — примерно так, как было в Первую мировую войну.

Последствия оказались тем более печальными, что основная группировка советских войск находилась не на Западном фронте, а на Юго-Западном, прикрывала не Белоруссию с ее болотами, а Украину с ее заводами и нивами, шахтами, рудниками и стадами. Именно прикрывала, а не готовилась к наступлению. Ибо в случае наступления на Германию путь до Берлина войскам генерала Павлова оказывался значительно короче, чем войскам генерала Кирпоноса. И военная игра, на которой Жуков «нанес удар» на Западе, доказывает, что нападения боялись, а не к нападению готовились.

Доверимся «третейскому судье» — очень объективному и точному английскому историку А. Кларку. По его, западным (а не советским) данным: «Против войск Павлова оказались сосредоточены 80 процентов немецких танков Гепнера, Гота, Гудериана». На севере наступали три танковые и две пехотные дивизии немцев.

600 танков на фронте в 25 миль! Им противостояла одна слабая 125-я стрелковая дивизия. В группе армий Бока в центре имелись две танковые группы под командованием Гота и Гудериана, состоящие из семи дивизий численностью 1500 танков! Против них стояла одна полная 128-я стрелковая дивизия, разрозненные полки четырех других дивизий и 22-я танковая, находившаяся в процессе реорганизации и неукомплектованная боевыми машинами и экипажами. Южнее против двух советских стрелковых дивизий наступали шесть пехотных немецких при поддержке 600 танков. Далее А. Кларк приводит выдержку из письма одного из свидетелей танкового прорыва. Вот что писал домой немецкий лейтенант: «…Русская оборона могла сравниться с рядом стеклянных теплиц».

Массу времени «мифологи» уделяют советским танкам! И начинают, как правило, с обличения. Оказывается, коммунисты выдумали сказочку, что советские танки были огнеопасными и «горели как спички».

О том, что танки Т-28, БТ-2, БТ-5 и БТ-7 (т. е. не дизельных модификаций) действительно горели от первых же попаданий, написано многократно в мемуарах выживших танкистов. Горели танки на Халхин-Голе, горели в Испании. И пользовались у советских танкистов примерно такой же репутацией, как полученные в ходе войны из Британии «валентайны», — их прозвали «братский крематорий на четверых», хотя и отмечали надежность двигателя и комфортное расположение экипажа.