Горькое лето 41-го

В сорок пятом Понеделин и Кириллов в числе других наших генералов, оказавшихся в германском плену, вернулись на родину. Вернулись добровольно, самолетом из Парижа, куда их вывезли из лагеря союзники. Приказ № 270 между тем все еще действовал, приговор, вынесенный Понеделину и Кириллову заочно в 41-м, не был отменен. Спустя девять лет, в августе 50-го, вынесли новый — такой же. А еще через пять лет обоих посмертно реабилитировали.

Когда, опираясь на новые знания, имея возможность смотреть в прошлое с высоты опыта, вникаешь в каленые строки приказа № 270, то убеждаешься: в августе 41-го Ставка ВГК просто не располагала достоверными фактами хотя бы единичной генеральской измены. Их просто не было. Ничтожная горстка предателей во главе с генерал-лейтенантом А. Власовым объявилась позже. Власов, кстати, пытался привлечь Понеделина к сотрудничеству. Тот, что зафиксировано показаниями очевидцев, плюнул ему в лицо.

Есть в памятном приказе вроде бы очень правильные слова, под которыми в эмоциональном порыве самому хочется подписаться:

«Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся ему в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать.

Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков и батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев».

А задумавшись, понимаешь: неразумно сеять в армии всеобщую подозрительность, недоверие. Нельзя сильными, но в то же время общими словами подрывать авторитет командного состава. Нельзя обманываться в том смысле, что сержант и тем более красноармеец, пусть и самый мужественный, в состоянии заменить комбата или комполка.

Невозможно признать праведным и требование приказа считать всех, кто оказался в плену, злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину.

Даже сами разработчики приказа вскоре опомнились и кое-что уточнили. Запрещалось, в частности, подвергать репрессиям семьи, где кроме попавшего в плен воевал еще кто-либо, семьи, оказывавшие помощь партизанскому движению, семьи, имевшие в своем составе удостоенных государственных наград… В отношении родных Качалова, Понеделина, Кириллова никаких смягчающих обстоятельств не нашлось.

И. Сталин подписал приказ № 270 в качестве председателя Государственного Комитета обороны. Под приказом подписи его заместителя по ГКО В. Молотова, Маршалов Советского Союза С. Буденного, К. Ворошилова, С. Тимошенко, Б. Шапошникова, генерала армии Г. Жукова. Как собирались подписи, отдельный разговор, о сути которого догадаться нетрудно.

Можно сказать, что именно приказ от 16 августа 1941 года переводил практически всех захваченных врагом в плен в разряд предателей. Немцы не раз злорадно транслировали его через лагерные громкоговорители.

В плен же попадают по-разному. Одни — по трусости и малодушию, не исчерпав все возможности борьбы. Это — позор и преступление. Это ничем нельзя оправдать. Но в плену нередко оказываются — и тому немало подтверждений — даже люди исключительного мужества. Вспомним, к примеру, старшину Черноморского флота Павла Дубинду, который тяжело контуженным попал в плен при обороне Севастополя. Бежать из плена ему удалось лишь в марте 1944 года. Но он успел стать и полным кавалером ордена Славы, и Героем Советского Союза.