Горькое логово

Сверху сияло синее вечернее небо с красивыми облаками, выстроившимися в золотой парад, а снизу, в глубоких недрах, погромыхивало. Куртка Яруна такая тяжелая. Нельзя спотыкаться. Терпеть. Все смотрят, как он идет… В гравите Яруна было тепло и тихо. Пережитый день остался снаружи, а тут, в салоне – никого больше. Ярун подтолкнул в кресло – Сташка бессильно плюхнулся вместе с тяжелой курткой; тогда Ярун сунул ему бутылку с водой – он скорей выпил все в пару секунд и спросил:

– Еда?

Через пару минут принесли разогретый контейнер из пилотского дежурного рациона, Сташка быстро съел оттуда полкотлеты – и вдруг глаза закрылись и голова упала в мех воротника. Он преодолел себя. Выпрямился, посмотрел на Яруна.

– Не надо терпеть. Спи, – велел Ярун. – Спи, малыш, можно…

Он проснулся уже во Дворце: Ярун нес его по знакомым комнатам своих приватных покоев…Только тут, кроме каменных мраморных стен – все другое, новое… А пахнет по-старому. Как будто лесным дымком. Это потому что так Ярун всегда пахнет.

– Привет, – сказал Сташка из мохнатой теплоты своего свертка. – Давай я сам пойду.

– Да уже пришли… Есть будешь?

– Нет… Я хочу пописать… И опять спать.

Ярун сгрузил его на громадный черный диван:

– Сегодня тут будешь спать, у меня… Надо за тобой присмотреть.

Сташка через силу выпутался из куртки, встал. Покачнулся, но устоял. Скорей прошел наискосок через громадную темную спальню Яруна в угол, там за дверь, короткий коридорчик – а дальше все, что нужно… И все на месте, ничего не перестраивали… В зеркале какой-то ужас: белое лицо, черные круги вокруг глаз…Ой, и кран над каменной раковиной какой милый, знакомый… Но вообще-то страшный, в виде корявого грифона, маленьким он его ужасно боялся… Когда был маленьким?! Давным-давно… Когда Ярун был не Ярун, а старенький старичок с белыми волосами… Он почти не вставал, но держал при себе, и все дарил игрушки, игрушки… Он целыми днями играл на ковре под взглядом умирающего человека… А ночью спал – тут ведь комнатка есть маленькая… Там была кроватка… И игрушки… Сташка скорей умылся и вернулся к Яруну:

– Яр! А в прошлый раз мы не совпали!! Я был слишком мал, чтоб хоть что-то понимать, а ты…

– Слишком стар, – кивнул Ярун, мрачно взглянув на Венок поверх Сташкиных глаз. – Не вспоминай, не мучай мозг. И вообще лучше сними эту штуку. Тебе сегодня воспоминания ни к чему.

– Да увидел, как водичка у грифона из пасти течет, и вспомнил, как его боялся… Ну, крана, – Сташка снял Венок и поискал глазами, куда бы его деть. Отдал Яруну: – Ты ведь никому не дашь его трогать? А то Веночек терпит только тех, кого я люблю!

Ярун осторожно положил Венок на стол:

– Знаю… Ох, знаю. Ты еще мал, чтоб его носить.

– Не… Чем я младше, тем он мне нужнее… – Сташка показал на открытую дверь в маленькую спаленку: – Мне туда? Как раньше?

– И это помнишь, – Ярун подошел, поцеловал в лоб, повел в спаленку. – Это… Многое исцеляет.

– А?

– Потом. Раздевайся…Что ты мокрый-то?

– Насквозь, – кивнул Сташка и сел на пол снимать ботинки. – Камни таяли. А в гроте – ручеек… – он оглядел маленькую комнату с кроваткой у стены. – Я буду тут жить?

– Нет. Это комнатка на всякий случай: если ты заболеешь или будет много работы… Ну, в общем, когда тебе нужен будет присмотр, как сегодня.

– Как же тут… Все осталось, как было?

– Нет. Я восстановил, когда ты родился. Как сам помнил. Надеялся, что пригодится. Похоже?

– Я не очень хорошо помню, – сознался Сташка, сдирая промокшие лохмотья футболки. – Тут валялось много игрушек… О-ой, – он снял наконец штаны и вдруг увидел, что ноги-то…и руки…Все тело в каких-то черных страшных узорах! – Ай. Ярун!! Чего это я… Такой?

– Рано превращаться было, мал еще, – спокойно сказал Ярун, проведя пальцем вдоль черной вены по его руке. – Болит?

– Нет, – Сташка разглядел, что черные узоры – это все-все ветвистые и переплетающиеся, страшно потемневшие вены под кожей: – Кровь тяжелая… Не надо бояться, да?

– Выживешь. Но показывать тебя такого никому нельзя, – это ж… Ужас, – Ярун засунул его в белую сорочку и подтолкнул в кроватку. – Ложись. Дня за три пройдет. Поболеешь пока тут, отоспишься.

– Я хочу тут жить.

– Нет.

– Ну Яр, ну, хоть первое время…– белая подушка…И одеяло, как облако…

– Первое время – эти три дня. Потом – в Башню. Все, давай, отдыхай… Заслужил. Ничего, отлежишься. Сутки ты, наверно, проспишь… Буду приходить, будить, отпаивать, не испугайся спросонок, – Ярун наклонился, поцеловал в лоб и еще спросил, укрывая: – Так что ты понял-то там в гроте про себя, Сердечко? Кто ты такой?

– Дракон я, дракон…Всю жизнь думал – нет, чтоб ангел какой-нибудь, или хоть…пегас, так ведь нет, – чудовище же…Зверюга звездная…

– Спи, зверюга, – Ярун тихонько засмеялся. – Спи, не бойся.

8. Крипта