Горькое ожидание. Дай мне шанс

Легонько кивнула, оказавшись не в силах собраться с мыслями и внятно поблагодарить.

Слегка грубоватые руки проворно защёлкнули застёжку на моей шее, а на грудь опустился холодный металл.

— Зачем, Дань? Это слишком дорогой подарок, мне раньше никто ничего подобного не дарил. И вообще, ты… — от растерянности несу какую-то околесицу, — Спасибо!

Да, наверное, правильнее всего просто поблагодарить вместо того, чтобы искать тысячу и одну причину, почему я недостойна этого подарка.

— Так-то лучше — улыбается Даниил. И целует. В который раз за сегодняшний вечер. Но на этот раз не страстно, а как-то скромно, даже немного по-дружески.

— Ух ты! — замечаю в дальнем углу за диваном выглядывающий гриф гитары.

— Ты, оказывается, на досуге музицируешь? — насмешливо толкаю Астрова в бок.

— Нет, так, знаю пару аккордов.

Пока мой дорогой мужчина задумчиво чешет затылок, спешу извлечь инструмент из заточения.

— Ты хочешь, чтобы я поверила, что ты притащил в полупустой дом в числе первых предметов абсолютно ненужную вещь? — хмурю брови, чтобы припугнуть скромнягу и заставить раскрыть свою страшную тайну.

Запрыгиваю вместе с гитарой на диван, левой рукой зажимаю аккорд, а правой провожу по струнам.

— Вот я действительно знаю только пару аккордов, а тебе не верю! — демонстративно отворачиваю вздёрнутый от негодования носик и продолжаю бренчать известную мне одной мелодию. Затем протягиваю гитару Дану, губки надуваю, и глазки жалостливые делаю. Ах да, ещё ладошки в молящемся жесте чуть не забыла сложить, когда он гитару принял.

Даня вздыхает обречённо, присаживается на диван, укладывает светло-коричневую красавицу себе на колени и бережно проводит рукой по струнам. От умелых прикосновений гитара щедро делится звуками, а Даня подпевает:

— Я тебя целовал у ночного огня.
Я тебе подарил половинку себя.[1]

Я заворожено смотрю на любимого, открывшегося для меня с новой, довольно неожиданной стороны. Интересно, сколько всего удивительного может быть скрыто в одном единственном человеке. Но чтобы это узнать, нужно позволить человеку раскрыться, быть рядом, поддерживать.

— Ты не верила мне, но любила меня.
Я оставил с тобой половинку себя.

Когда звучит последний аккорд, и Даня поднимает на меня светящиеся карамельные глаза, я улыбаюсь. Очередное "никто" за сегодняшний вечер пополнило копилку нашей биографии, потому что ещё никто не пел для меня песен. Удивительно, но пока красивый мужской бас ласкал мой слух, внутри я ощущала трепет. От его голоса, от мимолётного обжигающего взгляда, от всей интимности ситуации.

— Очень красиво — говорю полушёпотом, боясь нарушить атмосферу очарования. Смотрю на Даню и не могу понять, как всего лишь за каких-то четыре с небольшим месяца он преодолел путь от Даниила Витальевича до Дани? Как два абсолютно разных человека смогли найти дорогу к сердцам друг друга? Ответ мне кажется очевидным — это чудо. Чудо, которое называется любовью.

Любовь действительно способна творить чудеса — соединять, примирять, созидать. От нас требуется только позволить ей действовать, а в трудностях напоминать себе, что любишь.

Уютный вечер с каждой минутой приближается к ночи, и я вспоминаю, что мне пора уезжать.

— Может, останешься? — Даня предлагает без особого энтузиазма: знает, что не соглашусь.

— Меня Янка с Линой из дома выгонят, куда я пойду?

— Так ко мне…

— О…

Спешу к выходу, потому что если перепалка на эту тему начнётся, то мы до утра будем спорить. Обсуждали ведь сотню раз: не готова я пока к таким подвигам.

— Больно ты инициативный — бурчу, усаживаясь в кресло Астровской тачки и пристёгиваясь ремнём безопасности.

Карие глаза, устремлённые на меня, в темноте кажутся совсем чёрными. И серьёзными.

— С твоим характером, подозреваю, это временное явление. Скоро ты благополучно превратишь меня в тряпку.

Что-то градус нашего общения накаляется: чувствую, останься я, мы бы до утра веселились. Причём явно не так, как себе это Даниил представлял. Надо избавляться от пагубной привычки ссориться.

— Это угроза? — не могу удержаться. Сам ведь меня провоцирует.

— Нет, предупреждение. Просто лучше будь начеку, мало ли что.

Последнюю фразу если честно так и не поняла. Что хотел сказать? Что станет аморфным подкаблучником, не способным сказать своё твёрдое мужское слово?

Или наоборот, будет супер-пупер властным тираном? 

Глава 35.

Даниил.

Как там говорят?

Слово — не воробей, вылетело — не поймаешь.

Слово — серебро, молчание — золото.

Язык мой — враг мой.

Ну почему эти поговорки, только сейчас устроили парад в моей голове? Где они раньше были, предательницы?

Да уж, что-то я очень болтливым стал, а виновата во всем Миронова.

Подвёз я её, значит, к дому подруги, попричитал напоследок по поводу её вредности, предположил, что причиной является влияние подруги. Ну, пошутил неудачно, с кем не бывает. Вон брат мой младший вообще такую пургу иногда несёт, ничего, живой до сих пор. А мне почему-то подобное поведение с рук не сошло.