Горм, сын Хёрдакнута

Боевая площадка между южной башней и башенкой посередине стены, обращенной на запад, была захвачена дружиной Хёрдакнута. Нападавшие на них снизу защитники Слисторпа находились в невыгодном положении – им приходилось выходить из башен по одному в проход, где каждого встречали двое, и очень недружелюбно. Трудность заключалась в том, что для развития преимущества, Горму и товарищам пришлось бы захватить одну или обе башни и спуститься во двор, но тогда уже они оказались бы в сходном невыгодном положении, и с численным перевесом не на их стороне. Хуже того, злыдням под стеной могло в любой миг придти в голову, например, что копьями можно не только гневно трясти в воздухе, но и больно швыряться. У Горма, Хельги, и еще нескольких дружинников, впрочем, тоже было припасено чем швыряться – горшки со смесью дегтя, засахаренного меда, опилок, и странной белой дряни, собранной Виги в полузаваленном подполе под старым свинарником. Перетертая с дегтем, эта дрянь горела, как завтра не наступит. Опилки и мед были нужны для дыма, а дым – чтобы подать знак.

Достав горшки и выкресав огонь, Ламби и Хельги зажгли фитили из промасленной веревки, поставили горшки на доски, ткнули в дрянь незажженными концами веревок, и ногами столкнули сосуды вниз. Раздались вопли, дружинники Гнупы или Сильфраскалли попятились, и в воздух поднялись два столба дыма. Изрядно дыма пошло и по двору.

– Как бы они не разбежались… Хельги, ты попадешь стрелой с горящим фитилем в горшок, если он будет стоять у ворот во второй стене? – спросил старший брат среднего.

– Я попаду? Ты еще спроси, медведь в лес до ветру ходит?

– Привязывай и зажигай! – Горм размахнулся и кинул горшок. Тот приземлился почти в нужном месте, разбившись об дверь. Тем не менее, Хельги пустил стрелу с фитилем. Усилия братьев увенчались успехом – дверь загорелась, и вместе с ней два Гнупиных остолопа.

– Надо бы занять южную башню, а то наших еще полно внизу толчется, – посоветовал Ламби.

– Твоя правда.

Старший Хёрдакнутссон двинулся к проходу, который полностью загораживал рыжеволосый и рыжебородый великан, судя по доброй справе, из йомсов, с секирой в каждой ручище. Видимо, где-то по дороге наверх, в давке он потерял шлем. Увидев приближение Горма, здоровяк кровожадно оскалился и со свистом закрутил секиры крест-накрест. Горм покачал головой, опустил щит, вытащил левой рукой из-за голенища сапога сакс, и метнул. Секиры сделали еще по обороту, потом глаза рыжего скосились к рукояти сакса, торчащей из середины лба, и он рухнул навзничь, как поваленное дерево. Из башни раздался крик – похоже, могучее тело сбило кого-то с лестницы. Ламби ринулся в дверной проем, за ним – еще несколько Хёрдакнутовых ратников.

К северо-востоку от башни что-то громко заскрипело. Раздался грохот. Из-за стены прозвучали звуки рога – два коротких, два длинных.

– Это еще почему? – Хельги перегнулся через зубцы.

Нападение, может быть, и застало Сильфраскалли врасплох, но в отсутствии дренгрскапра[70] его никак нельзя было упрекнуть – вождь наемников скакал на шустром коньке впереди еще полудюжины верховых, а за теми тяжелым шагом бежало никак не меньше полусотни отлично оснащенных йомсов. Вылазка из ворот, открывшихся в воротной башенке посреди юго-восточного участка стены и выходивших к пристани, скорее всего преследовала своей целью уничтожение воинов, еще толпившихся у лестниц, но для этого, Сильфраскалли сначала нужно было проехать вдоль стены, обогнуть южную башню, и встретить Хёрдакнута и его двадцать верховых. Хельги неспроста удивился – знак, который подал ярл своим всадникам, был «Стой!» Сам Хёрдакнут с копьем наперевес поскакал навстречу вражескому предводителю. Обычно при встрече верховых воинов с копьями или мечами в поединке, кони разъезжались на расстоянии в ширину ладони, давая ездокам возможность ударить соперника. Сильфраскалли явно полагал, что так и произойдет. Он никак не ожидал, что Хёрдакнутов вороной, весивший раза в два больше его жеребчика, был обучен по-другому. Четвероногий исполин в железном налобнике и кожаной защитной попоне с нашитыми кольчужными кольцами ударил меньшего коня в грудь и, не останавливаясь, стоптал его. Ездок, не иначе, между делом получил копытом в голову, потому что он остался лежать, наполовину придавленный своим конем, без движения. Один из всадников, сопровождавших Сильфраскалли, поехал было ярлу наперерез, но тот высадил его копьем из седла, даже особенно не стараясь.