Эти же нейрохимические вещества определяют процесс раннего обучения и у людей. Что-то мы усваиваем сознательно, как, например, правила математических действий и пунктуации, но многое мы усваиваем на основе наших реакций на действие нейромедиаторов. Оба вида обучения часто идут рука об руку, потому что мы испытываем удовлетворение тогда, когда осваиваем какой-то жизненный навык сознательно. И наоборот, мы испытываем разочарование, когда не достигаем цели, к которой сознательно стремились. Наше стремление к позитивным ощущениям часто без нашего ведома создает нейронные связи, которые работают над удовлетворением наших жизненных потребностей.
Достаточно ярко это проявляется, когда мы говорим о «призвании» или «страсти» человека. Представьте себе ребенка, на глазах которого врач излечивает больного члена семьи. Этот ребенок тоже решает стать врачом. У него образовывается устойчивая нейронная связь, потому что драматические коллизии на грани жизни и смерти обычно вызывают в организме человека мощный прилив нейромедиаторов. Мы не всегда уверены в том, какие именно нейрохимические вещества способствуют возникновению у нас тех или иных призваний. Обычно они формируются еще в детском возрасте, когда на вопросы выживания мы смотрим еще по-детски. Например, если в детском возрасте вас часто хвалил мастер, у которого вы учились плетению корзинок, то испытанное вами тогда чувство удовлетворения вполне могло создать у вас сильную мотивацию к тому, чтобы посвятить свою жизнь искусству плетения корзин. Если в подростковом возрасте большое впечатление на вас производило то всеобщее почитание, которым пользовались звезды рок-музыки, то вы вполне могли начать мечтать о том, чтобы стать рок-звездой. Став взрослым, вы, скорее всего, понимаете, что призвание не всегда связано с выживанием. Но к тому времени у вас уже формируются мощные нейронные пути, по которым распространяются «гормоны радости».
Люди часто жалуются, что мы, мол, редко учимся на своем опыте. Но мы все же делаем это, хотя, может быть, и не так, как полагаем. Опыт, который вызван действием нейромедиаторов или многократным повторением, следует отнести к разряду очень устойчивых. Таков, например, опыт, полученный в детстве. Он создает чрезвычайно устойчивые нейронные связи. Если вы прилагаете много усилий к тому, чтобы заслужить внимание людей, которым вы безразличны, значит, эта привычка помогала вам выживать в трудных ситуациях в детстве. Если вы смело бросаетесь в бой с власть предержащими, значит, в детстве добивались таким поведением психологического вознаграждения или избегали боли. Если в вашей голове есть устойчивые нейронные связи, которые часто ставят вас в трудное положение, то будьте уверены – они сформировались на основе полученных вознаграждений или избегания боли в прошлом.
Так что же все-таки «включает» выработку гормонов радости?
Ко времени взросления человек обычно уже располагает развитой нейронной сетью, которая четко подсказывает, что для него хорошо. Это не та сеть, которую вы сконструировали бы сегодня, начав с нуля. Это переплетение, в которое вы добавляли нейрон за нейроном каждый раз, когда органы чувств доставляли мозгу новую информацию.
Бремя великого множества нейронов
Гены играют в жизни живых организмов колоссальную роль. Удивительным подтверждением этому является пример лабораторной мыши, которая начала рыть ходы, как только ее впервые выпустили на землю. Ее предки жили в клетках на протяжении от тридцати до шестидесяти поколений, но она сразу начала рыть норы, которые как две капли походили на те, что обычно прорывают ее дикие соплеменники. Таким образом, нейронные цепочки, обеспечивающие выживание этой особи, видимо, являлись врожденными.
Мышиный головной мозг сильно отличается от нашего. Его верхние полушария очень маленькие, что означает ограниченную способность мышей учиться на собственном опыте. Наши полушария головного мозга очень большие, потому мы устроены так, чтобы заполнять их приобретаемыми навыками и знаниями. Мы не можем довольствоваться только заложенными программами.