Горняк. Венок Майклу Удомо

И вот уже по толпе зашелестел шепот. Кзума тоже покосился на доктора. Доктор не сводил глаз с беглеца, раскачивающегося на краю крыши.

— Кто он такой? — спросил доктор резким тенористым голосом. Никто ему не ответил.

— Что он натворил? Кто это видел? — снова спросил доктор.

— Играл в кости, — угрюмо буркнул какой-то оборванец.

Раздался женский вскрик: теперь уже за беглецом охотились двое полицейских и оба неуклонно надвигались на него. Медленно, осторожно. Но женщину явно испугало не это: она заметила, как у беглеца сорвалась рука — теперь он висел лишь на одной руке. Толпа замерла: вот оно, сейчас затравят зверя. Машинально, все как один, сделали шаг вперед. Во главе с доктором. Кзума пробился вперед. И тут беглец, словно ему наскучило висеть между небом и землей, разжал руку. Толпа дружно охнула, беглец мелькнул в воздухе, глухо стукнулся о землю и затих. Толпа, казалось, приросла к земле.

Но вот беглец шевельнулся. И толпа перестала жить как единое целое, распалась. Доктор рванулся к беглецу, наклонился над ним. Зеваки обступили их тесным кольцом.

— Ему нужен воздух, — сказал доктор.

Кзума распихал зевак.

— Ему нужен воздух, — повторил он.

Доктор ощупал беглеца.

— Ничего страшного, у него сломана только рука.

— Помогите мне удрать, — прошептал беглец.

Вдруг толпа раздалась, попятилась — к беглецу спешили полицейские.

— Назад, — скомандовал полицейский, который шел первым.

Кзума отпрянул вместе с толпой. Лишь врач не тронулся с места.

— Да ты что, оглох? — рявкнул на доктора полицейский. Врач встал, поглядел на полицейского.

— Я доктор Мини.

Полицейский захохотал.

Второй полицейский отстранил его и со всего маху отвесил доктору пощечину.

— Вам за это придется отвечать, — выкрикнул доктор.

Второй полицейский снова занес руку для удара.

— Зря ты с ним связываешься, это же врач, — выступил вперед третий полицейский, постарше тех двоих.

Полицейские вытаращились на вновь подошедшего: вид по было, что они не верят ему.

— Что, я вас обманывать стану? — сказал пожилой полицейский.

— Я хочу забрать этого человека с собой, — обратился доктор к пожилому полицейскому. — У него сложный перелом руки, и он нуждается во врачебной помощи.

— Еще чего! — сказал первый полицейский. — Поедет, куда следует — прямым ходом за решетку.

Доктор достал визитную карточку, протянул пожилому полицейскому.

— Я состою в штате городской клиники, и если во мне возникнет нужда, вот мой домашний адрес. Я забираю этого человека с собой. Через час можете прийти за ним. Но если вы придете, знайте наперед: я подам на вас жалобу за оскорбление действием.

Полицейские в замешательстве переглядывались. Лицо первого выражало злое упрямство. Второй явно испугался. У пожилого на лице была написана скука, усталость. Он взял у доктора карточку, согласно кивнул. Первый открыл было рот, но второй покачал головой, и первый так ничего и не сказал.

— Пусть кто-нибудь поможет мне донести раненого до машины, — сказал доктор.

Первый полицейский резко обернулся, взглядом пригвоздил толпу. Грозно занес дубинку. Никто не тронулся с места. Доктор попытался приподнять беглеца, но ему это оказалось не по силам.

И тут вперед выступил Кзума. Полицейский угрожающе замахал дубинкой, буравя Кзуму злобным взглядом, но Кзума не отвел глаз и подошел прямо к доктору. Доктор поднял голову, просиял навстречу Кзуме улыбкой.

— Подержите раненого, но так, чтобы не задеть руку.

— А ну погоди, — ткнул Кзуму дубинкой первый полицейский.

Кзуму трясло от ярости. Кулаки отяжелели, стали твердыми, как ядра.

— Предъяви свой пропуск.

Кзума вынул пропуск, протянул полицейскому. Тот долго изучал его, потом вернул.

Кзума поднял беглеца. Толпа раздвинулась, пропуская их. Первым шел доктор, за ним Кзума. Открыв дверцу машины, доктор вместе с Кзумой бережно уложили беглеца на заднее сиденье.

— Не могли бы вы поехать со мной — в одиночку мне не вынести его из машины.

Кзума кивнул.

— Садитесь рядом с ним и придерживайте, чтобы он не зашиб руку.

Доктор захлопнул дверцу, включил мотор. Прежде чем тронуться, он обернулся, следом за ним обернулся и Кзума. Двое полицейских с дубинками разгоняли толпу, люди разбегались кто куда. Только пожилой полицейский стоял на том же месте, и на лице его по-прежнему были написаны скука, усталость.

Машина медленно, плавно тронулась. Доктор достал сигарету, передал пачку Кзуме.

— Как вас зовут?

— Кзума.

— Давно вы приехали в город?

— Три месяца назад.

— Вот оно что.

Остаток пути они ехали молча.

Кзума то и дело переводил взгляд с человека на заднем сиденье на человека за рулем. И тот и другой африканцы, но до чего же они разные! Тот, что лежал радом с ним, не вызывал у Кзумы особого уважения. Таких, как он, здесь много — хоть пруд пруди. Они только и знают, что пить, драться и резаться в кости. Кзума нагляделся на них, он их насквозь видел. А вот такие, как тот, что за рулем, это совсем другой коленкор. Таких тут днем с огнем не сыскать. Даже белые, и те чувствовали разницу и обращались с ним иначе. Никто из тех, с кем Кзума сталкивался, не осмелился бы пойти против белых. А ведь доктор тоже черный.