Горничная

Я быстро навела в номере чистоту, что нелегко, если не халтурить, но я справилась. Время было к обеду, так что я сочла, что могу сделать небольшой перерыв. Жизель усадила меня перед туалетным столиком в холле перед дверью в ванную и принесла свою косметичку – я отлично знала, как она выглядит, поскольку каждый день приводила в порядок ее содержимое, надевая крышечки на флакончики и тюбики, которые Жизель оставляла открытыми, и раскладывая их обратно по своим местам.

Она закатала рукава пижамы, положила свои теплые руки мне на плечи и внимательно посмотрела на меня в зеркало. Ощущения от прикосновения ее рук к моим плечам были очень приятные. Они напомнили мне о бабушке.

Жизель взяла щетку и принялась расчесывать мои волосы.

– Твои волосы, они как шелк, – сказала она. – Ты их выпрямляешь?

– Нет, – ответила я. – Но я их мою. Регулярно и тщательно. Они довольно чистые.

Жизель захихикала.

– Ну разумеется, – сказала она.

– Вы смеетесь со мной или надо мной? – уточнила я. – Вы же понимаете, это разные вещи.

– О, я понимаю, – отозвалась Жизель. – Я – объект множества шуток. Я смеюсь с тобой, Молли, – сказала она. – Я бы ни за что не стала смеяться над тобой.

– Спасибо, – поблагодарила я ее. – Я очень вам признательна. Консьержи внизу сегодня надо мной смеялись. Они придумали мне новое прозвище. Честно говоря, я не очень его понимаю.

– И как они тебя называли?

– Румба, – ответила я. – Мы с бабушкой раньше любили смотреть «Танцы со звездами», и румба – это очень быстрый парный танец.

Жизель поморщилась.

– Думаю, они имели в виду не танец, Молли. Думаю, они имели в виду «Румбу», робот-пылесос.

И тут до меня наконец дошло. Я уставилась на свои руки, лежащие на коленях, чтобы Жизель не заметила, как на моих глазах выступили слезы. Но это не сработало.

Жизель прекратила расчесывать мои волосы и снова положила руки мне на плечи.

– Молли, не слушай их. Они идиоты.

– Спасибо, – сказала я.

Я неподвижно сидела в кресле, глядя в зеркало на то, как Жизель трудится над моим лицом. Я боялась, что кто-нибудь может войти и увидеть, как я сижу, а Жизель Блэк делает мне макияж. На профессиональных семинарах мистера Сноу ничего не говорилось о том, как вести себя с гостями, которые ставят тебя в такое положение.

– Так, а теперь закрой глаза, – скомандовала Жизель.

Она чем-то вытерла их, потом свежей губкой для макияжа нанесла на мое лицо прохладный тональный крем.

– Скажи, Молли, – спросила она, – ты ведь живешь одна, да? У тебя никого нет?

– Теперь да, – ответила я. – Моя бабушка умерла несколько месяцев назад. До этого мы жили вдвоем.

Она взяла коробочку с пудрой и кисточку и собралась припудрить мое лицо, но я остановила ее.

– Она чистая? – уточнила я. – Я имею в виду кисточку?

Жизель вздохнула:

– Да, Молли. Она чистая. Ты не единственный человек в мире, который дезинфицирует вещи, знаешь ли.

Это меня очень обрадовало, потому что подтвердило то, что я знала в глубине души. Мы с Жизелью такие разные, и все же, в сущности, мы очень похожи.

Она набрала на кисточку немного пудры и принялась водить ею по моему лицу. Ощущения были как от моей метелочки из перьев, только в миниатюре, как будто маленький воробушек кончиком крыла щекотал мои щеки.

– И как тебе живется одной? Тяжело? Господи, я бы, наверное, не смогла долго продержаться. Я никогда не жила самостоятельно.

Это было очень тяжело. Я по-прежнему вслух здоровалась с бабушкой каждый раз, входя в квартиру, хотя и знала, что ее там нет. Я слышала ее голос в своей голове, каждый день слышала, как она бродит по квартире. Большую часть времени я задавалась вопросом, нормально это или я немножко повредилась умом.

– Это тяжело. Но со временем приспосабливаешься, – сказала я.

Жизель прекратила пудрить меня и посмотрела в глаза моему отражению в зеркале.

– Я тебе завидую, – произнесла она. – Найти в себе силы жить дальше, иметь мужество быть полностью самостоятельной и не заботиться о том, что думают другие. И иметь возможность просто пройтись по улице так, чтобы на тебя не бросались со всех сторон.

Она понятия не имела о том, какие усилия мне приходилось прикладывать, чтобы выжить. Ни малейшего представления.

– Мне не очень сладко приходится, – сказала я.

– Наверное, но, по крайней мере, ты ни от кого не зависишь. Мы с Чарльзом… Знаешь, со стороны это все выглядит очень гламурно, но иногда… иногда это не так. И его дети ненавидят меня. Они примерно моего возраста, что, соглашусь, довольно странно. А его бывшая жена подозрительно ко мне добра, и это хуже всего. Позавчера она была здесь. Знаешь, что она мне сказала в ту же секунду, как только Чарльз оказался вне пределов слышимости? Она сказала: «Беги от него, пока можешь». И хуже всего то, что она права и я это знаю. Иногда я задаюсь вопросом, правильный ли выбор сделала, понимаешь?

– Вообще-то, очень хорошо понимаю, – сказала я.

В моей собственной жизни тоже был неправильный выбор – Уилбур, и не было дня, чтобы я о нем не пожалела.

Жизель взяла коробочку с тенями.