Горничная для двоих

Все чаще я начинала стыдиться того, как я живу. Мама назвала меня шлюхой просто за то, что меня с кем-то видели в клубах. Причем видели меня якобы с «разными людьми». Что бы она сказала, если бы узнала, что происходит в моей спальне почти каждую ночь? Наверняка просто убила бы меня, чтобы никто не узнал о позоре. И я могу ее понять. Расскажи мне об этом кто-нибудь пару месяцев назад – и я просто назвала бы его сумасшедшим.

Хуже всего то, что и мой отец больше не звонил. Неужели и его мама смогла перетащить на свою сторону? Если от ссоры с мамой мне было больно, то при мысли о том, что я могу потерять еще и отца, на глазах просто наворачивались слезы. А ведь похоже, что я его потеряла… Неужели теперь я останусь совсем одна? Я все больше начинала ненавидеть собственное безрассудство. Может, правы все окружающие, и я живу неправильно? Может, мне вообще не стоило ввязываться в этот странный роман? Просто сбежать от них сразу, как только я поняла, к чему ведет дело.

Такой стресс плохо на мне сказался. Теперь меня постоянно преследовали страхи. Мне казалось, что окружающие косо на меня смотрят. Особенно девушки из прислуги – Алекс держался с такой безукоризненной вежливостью, что его сложно было в чем-то заподозрить. В один далеко не прекрасный день я не выдержала – и просто сбежала. Собрала свои немногочисленные вещи, села в машину и укатила в город.

Я радовалась, что никто в особняке не знал адрес моей старой квартиры. Именно туда я и вернулась, предварительно созвонившись с хозяйкой. И именно там меня застал телефонный звонок от отца. Я долго смотрела на монитор, не решаясь взять трубку. Что, если он позвонил только для того, чтобы сказать мне, что тоже больше не хочет считать меня дочерью? Но, опять же, я не узнаю этого, если не поговорю с ним. Глубоко вздохнув, я поднесла трубку к уху.

Отец был краток. Он просто спросил, где я сейчас нахожусь, записал адрес и отключился. А через полчаса подъехал к моему дому. Я впустила его в свою крохотную квартирку, краснея и опуская глаза. Но он приподнял меня за подбородок, заставляя взглянуть в лицо:

– Тина, перестань терзаться из-за матери. Виновата не ты. Виноват я, что заставил тебя пройти через все это. Я знал, что она общается с городскими сплетницами. Но не предполагал, что она предпочтет поверить им, а не собственной дочери.

Я смотрела в его добре глаза и хотела просто провалиться сквозь землю. Знал бы он, что его дочь вытворяла на самом деле! Словно услышав мои мысли, он продолжал:

– Что происходит в твоей личной жизни – твое дело. Если ты захочешь рассказать, я всегда выслушаю. Но ничего вытягивать из тебя не собираюсь. Не хочешь – не говори. Поняла?

Я кивнула, боясь, что сейчас расплачусь. А он просто улыбнулся:

– Вот и отлично! Теперь показывай, как ты живешь.

Осмотр много времени не занял. В квартире была всего одна спальня, гостиная и кухня. На большее я пока не могла рассчитывать. Отец осмотрел все и вопросительно посмотрел на меня:

– А почему ты здесь? Ты же, кажется, говорила, что теперь работаешь с проживанием?

Я замялась:

– Пап, я пока не работаю.

– То есть как? Ты взяла отгулы?

Я нерешительно кивнула. Чего мой отец не выносил категорически, так это лентяев. Объяснить ему, что я бросила работу, причем без веской причины, было бы сложно. Но сейчас он не стал меня ругать. Просто положил руку на плечо:

– Не переживай так из-за матери, Тина. Она еще образумится.

Глава 12

Посидев у меня еще немного, он уехал. А я прошла в спальню и рухнула на кровать. Его приезд лишил меня последних сил. Перед тем, как уехать, он пообещал мне помочь деньгами, если потребуется. Но я не думала, что в ближайшее время обращусь за помощью. Все-таки, у Стоунов я успела немного заработать. А если станет совсем туго – смогу продать что-то из того, что они успели мне подарить. Дело было даже не в желании доказать что-то своему отцу. Я просто не считала, что имею право на помощь от него после того, как солгала ему.

Ближайшие два дня стали самыми тоскливыми в моей жизни. Конечно, я позвонила Алексу и сказала, что больше не смогу у них работать. По голосу было слышно, что он расстроился. Но читать мне нотации или выяснять подробности дворецкий не стал. Просто попросил подъехать на следующей неделе за окончательным расчетом. Я согласилась, закончила разговор и разрыдалась. До сих пор я не была уверена, что поступаю правильно.

На следующий день мне стало легче. Настолько, что я даже нашла в себе силы сходить за газетой и начать изучать объявления о работе. Ничего подходящего не нашлось, но я не расстроилась: сбережений хватит, чтобы позволить себе немного побездельничать. Этим я и занялась: спала, гуляла, по вечерам созванивалась с отцом. А еще страдала, вспоминая, как мне было хорошо со Стоунами, и жалела о своем поспешном решении. Но теперь уже поздно было пытаться все переиграть. А на третий день мне снова позвонила мама.