Горничная для Медведя (СИ)

— Отстанешь от жены или нет? — сердито заявила мама. — Сам себе выдумал, а её пытаешь! Может её перепутали с кем, платье такое же или ещё чего, мало ли что в темноте привидится. Один фонарь у подъезда, и тот еле светит.

— Защищаете? Ну, хорошо. Говори, честная и порядочная, встречалась ты вчера с посторонним мужиком или нет?

— Да, — как могла спокойно ответила Юля.

— Значит, вот откуда деньги посыпались? Горничной она устроилась, в доме убирает, а за отдельные услуги на карту получаешь? Я-то думал, с чего такие бонусы, верил тебе. Что поломойки теперь, как бизнесмены зарабатывают? Он тебе авансом проплатил, или уже отработала? Понравилось ему, старалась хоть? — злобно выплёвывал слова муж.

— Юля! — заголосили бабули. — Юленька, как ты могла! Да не голодали же, не бедствовали! Стыд-то какой, срам!

Они все сошли с ума? Разом, в один день? Она единственная, кто здесь в здравом уме и трезвой памяти? Как её родным близким людям могло подобное в голову прийти? Кому здесь должно быть стыдно?

Юля гордо вскинула голову:

— Ваня, если у тебя жена — проститутка, зачем на грязные деньги резину покупал?

Иван замахнулся и ударил её по щеке. Голова безвольно мотнулась, из глаз брызнули слёзы. Бабули заверещали, повисли на нём, пытаясь схватить за руки.

— Ваня, Ванечка, не надо! Ванька, успокойся! Убьёшь же, у тебя кулаки, как кувалды!

Юлю никогда никто не бил. Бабули, наказывая, могли лишить компьютера и прогулок, не выпускать из дома к подружкам и постоянно читать нравоучения, сменяя одна другую. Она всегда боялась драк, в юности, когда девчонки между собой разбирались, размахивая руками и ногами, она сразу сбегала.

Щека горела огнём, но это не сильно беспокоило. Острая, тугая пружина в груди вдруг распрямилась, в голову ударила ярость и злость.

— Не смей меня бить! — закричала она.

От неожиданности бабули выпустили Ивана.

— Кыш отсюда, — прикрикнул он на них. — Пошли вон обе!

— Пошли, Аня, — тётя Люда схватила маму за руку, потянула за собой. — Без нас обойдутся, милые бранятся, только тешатся.

Мама, то и дело оглядываясь, подчинилась. Едва за ними закрылась дверь, Иван медленно, крадучись, стал подходить к Юле.

— Не смей, говоришь? — тихо шипел муж. — Крутая стала, как хахаля завела, дерзкая?

Юля отскочила в сторону, схватила за ножки стул и выставила перед собой:

— Не трогай меня, Иван.

Стул в руках Юли ходил ходуном, она изо всех сил прижимала его к себе и отступала, пока не упёрлась в стену.

Глава 14

Муж усмехнулся, в два прыжка оказался рядом. Схватил её за волосы, поднял Юлину голову и, свободной рукой, ударил в грудь. Из лёгких словно вышел весь воздух. Юля задушено пискнула, ноги подкосились, она бы упала, но Иван резким движением поднял её вверх. Юля упёрлась руками в грудь мужа, кожа головы горела огнём, казалось, ещё немного и Иван вырвет ей волосы.

— Отпусти, — прохрипела она. — Отпусти.

Иван разжал пальцы, Юля рухнула к его ногам.

— Убил бы, — выдохнул муж.

Она подняла голову:

— Убей. Ну убей, убей, чего ты ждёшь? Страшно, или сидеть не хочешь?

Муж отвесил ей ещё одну звонкую пощёчину, Юля почувствовала, как из разбитой губы тёплой струйкой потекла кровь, закапала на сиреневое платье, расползлась уродливым пятном. Юля закрыла лицо руками и опустилась на пол.

Муж ушёл. Шатаясь, она встала, поплелась на кухню. Там, за столом, сидели мама, тётя Люда и Саша. Увидев Юлю, бабули испуганно охнули, Саша изменился в лице. Надо было спрятаться в ванной, чтобы их не пугать. Она подошла к мойке, включила воду, кое-как умылась, пальцем ощупала зубы. Вроде все целы.

Мама тихо плакала, тётя Люда её утешала.

— Юля, доченька, как же так? — стонала мама. — Вырастили тебя, замуж выдали, а ты… При живом муже, Юля!

— Мама, я не изменяла мужу, — тихо ответила она. — Нет у меня больше мужа, завтра на развод подам.

— Совсем совесть потеряла? — возмутилась тётя Люда. — Сама напакостила, ещё и разводиться собралась! Иван добрый, поругает, поругает, и простит. Синяки заживут, помиритесь.

— Ох, горе-горе, — причитала мама. — Чего сама-то в бутылку полезла? Ой, доча, не ожидала я от тебя, позор какой, на людей смотреть стыдно. Ты же у нас хорошая была, негулящая. Да хоть бы не спорила, уж виновата, так падай в ноги, прощение вымаливай.

— Какое прощение? — взвилась Юля. — Я ни в чём не виновата, как вы можете про меня так думать? Мама? Тётя Люда?

— Ты мне скажи, была вчера с мужиком или нет, — строго спросила мама.

Юлины синяки её, похоже, не волновали, тётя желала узнать правду.

— Если в вашем понимании шла рядом, значит была — то точно, была, — зло усмехнулась Юля. — Надо было с ним спать, да? Извините, не догадалась.

— Не смей грубить матери, она тебя вырастила! — разозлилась тётя Люда и стукнула по столу кулаком. — Какой пример Саше подаёшь?

— Саша, выйди, пожалуйста, — попросила Юля.

Сын вскочил, но тётя схватила его за руку: