Горничная (СИ)

— Что… что происходит? — взволновано начала Марина Федоровна, но со второго этажа послышался приглушенный вскрик, а после показались Глеб и Пашка. Да не одни, а с уловом!

— Прятался в шкафу, — удовлетворенно проговорил Павел, смотря на извивающегося в своих руках Елисея, который был похож на склизкого червя.

Мало того, что он пытался освободиться из захвата, так еще и пинался. Да-да, он дергал ногами, тряс руками, но это выглядело скорее комично, а не серьезно. До цели ни один замах не дошел, как бы брат ни старался, ни пыхтел и ни шипел на нас.

Глеб, недолго думая, подтолкнул Смирнова в мою сторону, давай мне возможность сделать все, что посчитаю нужным. И вот мы, два брата, смотрим друг на друга. Рядом причитает мать, но нет, она не пытается как-то успокоить нас, не пытается что-то предпринять, она просит за своего любимого сыночка.

— Борисик, не надо! — взмолилась она.

Волна омерзения прокатилась по телу. Как она меня там назвала, Борисик? Серьезно? Мне не послышалось?

— Надо, — коротко ответил и с первого же удара левой руки сшиб Елисея с ног. Он как мешок картошки повалился на пол, прикрываясь руками. Даже не попытался подняться и ответить мне, он не предпринял ни-че-го! А вот Мария Федоровна бросилась на его защиту, накрыла сына своим телом и просила бить ее, но не трогать Елисеюшку.

В общем-то, все, товарищи, перед нами типичный маменькин сынок, с которого в детстве сдували пылинки, целовали в одно место и подносили все на блюдечке с голубой каемочкой.

— Твой Елисеюшка, — с трудом выговорил я, морщась от отвращения, — почти насмерть сбил человека и сейчас сидит здесь, прячась от правосудия. Как думаешь, по какой статье сама пойдешь вслед за сыном, раз укрываешь преступника?

Вся краска с ее лица спала. На меня смотрели огромными серыми глазами, которые мать унаследовала от деда. Она не верила ни единому моему слову, наверное, именно по этой причине Елисей, сидя за ней, и храбрился. Лыбился довольно, чуть морщась от боли.

— Мы уже передали все данные и то, что успели нарыть в правоохранительные органы, — сказал Глеб, который моментально заткнул Смирнова, собирающегося что-то мне сказать.

— Елисеюшка… это правда? — а Елисей поднялся на ноги, опустил низко голову, как будто принес в дневнике двойку и сейчас ему за нее было очень стыдно. Плечи его поникли, и весь вид говорил сам за себя.

— И проверки свои внеплановые отмени, — посоветовал, — я ведь могу по вам всем пройтись так, что ничего не останется, даже этого милого домика. Я ведь тоже умею угрожать…

Мать поднялась вслед за сыном и, прижавшись к его плечу, готовилась реветь. Плечи у стоящей передо мной женщины затряслись, а из глаз покатились слезы. И знаете, я увидел осуждение в ее глазах, но только моим угрозам. Казалось, что все остальное она уже давно пропустила мимо себя. Елисей же, пользуясь заминкой, быстро достал телефон, и то, что он сказал, повергло нас в шок.

— Начинайте! — проорал он в трубку телефона, пролетая мимо меня к входной двери, за который сразу же и скрылся. Мы как три идиота смотрели на пустое место, где совсем недавно был Смирнов, на запачканный кровью пол, на застывшую мать этого придурка.

— Он только что при всех подписал себе смертный приговор, — проговорил, вспоминая о том, что в машине осталась Галя. Может, хоть она этого бедолагу поймала?

Гуськом вышли на улицу и сразу же перешли на бег, желая оказаться как можно дальше за этим дурацким забором. На улице недалеко он нас стояла разбитая машина Елисея, рядом моя, тоже помятая. А на дороге, лицом в грязи, с заломленными за спину руками, лежал поверженный Смирнов. На нем без особого стеснения сидела злая Галя, которая отдавала четкие приказы.

— Так! — сказала она, заприметив нас, — этого сейчас заберут, Николаев пришел в себя и уже дал кое-какие показания, по новостным каналам дали очередной обзор аварии, ну и нам подожгли офис. Пожарная система, кстати, не сработала!

Елисей что-то булькнул на эту пламенную речь, но, получив по шее, быстро притих. А я что? А я ничего, буду решать проблемы по порядку… Куда нестись в первую очередь даже не знал, в офис, наверное, но там есть Сева. К Николаеву? Еще успеем поговорить…

— Машина на ходу? — только и спросил, вздыхая по еще одному угробленному внедорожнику.

— На ходу, — кивнула Галя виновато, — наша семья тебе уже две машины задолжала…

— А я вам квартиру, — вздохнул, — где, кстати, покупать будем?

— Здесь! — воскликнула женщина, переведя перепуганный взгляд почему-то на Глеба. Тот же самодовольно улыбался.

— Таааак, — протянул я, — тогда вдвоем и выберете район, этаж и прочее, а мне пора в офис. Машины только нет, эту, как я понял, забирать нельзя?

— Можно, — спохватилась Галина, — все уладим.

— Ну и отлично, — кивнул, подходя к своему любимому черному коню. Нет, передок, конечно, примятый, фара разбита, но в целом даже вполне ничего, — Пашка, поехали со мной.

Так мы с парнем и умчались в сторону офиса, где уже стояли пожарные машины, но ничего не тушили. Севка нашелся почти сразу, запыхавшийся, уставший, с огнетушителем наперевес он выглядел устрашающе.