Горничная

— Так…, ты, майор, про старушку – следопытку забудь. Нам тут мистика не нужна. Проводилась плановая операция, совместный рейд, так сказать… С привлечением специально обученных собак… Понял? Пора тебе подполковника давать, да-а-авно пора… Кошелёк этот, тут не к чему. Разберёшься?

— Да, бабка и сама без заявления хотела… А в своих я уверен…

— Давай, присаживайся, и вот что мне расскажи, — как такой парень у вас в отделе оказался?

— В 2009 м очередная компания по чистке рядов прошла, у нас семь человек "из рядов". Приходят парни с вызова и, грустно так посмеиваются… Урки, у камеры хранения, крестьянина на гоп-стоп хотели взять, а крестьянин спецназовцем оказался…

А теперь, говорят, следователь ему немотивированное нападение шьёт. Свидетелей нет, он один, а их трое. Воевал, значит психика не в порядке… И стало мне так обидно… Вспомнил себя после Афгана… Мы-то там думали, что за страну, за народ… вернёмся встретят как героев… Ага, аж три раза… только и слышали – "мы вас туда не посылали!" Млять! Пошёл, выкинул этих козлов, а парня к себе, в кабинет. Выпили с ним по стопятьдесят, войну повспоминали… сбегал он, проблевался…

У нас в отделе вакансии. Сами знаете, кто к нам идёт… Чуть кто что может, так в ОМОН

А тут вот он. Ну и сосватал я его. С начальником переговорил, полковник добро дал…

Ну а дальше в деле…

— Когда полковник из отпуска-то?

— Через два дня…

— Да…, повезло тебе. И как, парень-то, толковый?

— А то! Да ему с его ростом, да статью, особо и прессовать никого не приходится. Да если бы Николай тогда, ну когда таджиков-то бить пришлось, был, так и не было бы ничего, ушли бы и не пикнули.

— Да уж, гримасы демократии, права жуликов защищаем, а люди на вокзале вздремнуть боятся. Всего и требовали – освободить помещение, согласно установленным правилам. Так чуть ли не в нацисты записали! Можно подумать русских бомжей оставили, а этих, заслуженных рецидивистов Таджикистана, выгоняли… Но, ты же понимаешь, раздули так… Ничего сделать нельзя было.

Александров кивнул, понятно мол, и продолжил:

— Беспредела за ним не наблюдалось, но если особо отмороженный кто, Коля поговорит с ним в камере, осознают… всю меру, так сказать, и глубину… А следов нету… Спецназ ГРУ, что тут скажешь. От коллектива не отрывается, навстречу начальству идёт. Правда ничего гнилого ему не предлагали никогда, а я бы и не советовал… Добрый он…, но жульё очень не любит. Слыхал, по бабам ходок ещё тот, так не по мальчикам же…

— Ладно, давай, заводи героя… И посмотри, телевизионщики уже прибыли? Я вызвал, будем освещать! А как же, пусть знают, не даром хлеб едим!

Натка и бабуля снова оказались на той же мягкой скамеечке, с которой уже познакомились когда ждали, кто с ними пойдёт. В отдел их привёз, на белом автомобиле-вещьдоке, "Лексусе", специальный маг-стражник, водитель. Натка видел как он чего-то поколдовал и, повозка заурчала и поехала. Мягко, бы-ы-ыстро! Класс! Ткнул какой-то артефакт пальцем, и зазвучала музыка. Не, ну ничё так, хотя конечно, с живым певцом, как у Графа в карете не сравнишь. Зато пели разные! Надо бы у бабы Ани уточнить, как это "смог убить любовь"? Отрубил себе…? А почему тогда это "обычные дела"? Потом какая-то девушка, хотя Натка чувствовала, что поёт мужчина, куда-то шла, а потом оказалось что "в чём", мужик там у неё в конце спросил… Натка думала она к тому магу-портретисту идёт, который ей портрет в паспорт неудачный сделал. Ну а как иначе, ей же кто-то сказал, что она самая красивая, а ей "в паспорт страшно смотреть"…

А… разберусь со временем… с музыкой всё равно веселее ехать было. Правда ехали дольше, чем шли… Коля куда-то ушёл, с сумками. Велел ждать. Вот они и ждали. Вообще вокруг было повеселей, чем в прошлый раз. Все что-то бегали, весело перешучивались и так, хоть и вскользь, но поглядывали на Натку, приятно… Но, нет, мальчики, сегодня – Коля! Натка повернулась к бабке. Та, набегавшись на оживших ногах, дремала. Скучно сидеть, да и запашок тут не очень… В Натке проснулась горничная, — " Ну вот чего сижу, скучаю? Люди ко мне со всей душой…, и на лесенке покатали и на автомобиле, и кошелёк вернули, а я? Ну нет у меня местных денег, так ремесло-то всегда со мной!" И Натка начала потихонечку… Сначала в помещении посветлело, пыль с плафонов исчезла, заблестел линолеум… Но вот запах!

"И откуда так пахнет?" – Натка встала и прошла по коридору, — " а это кто такие?"

В небольшом помещении за решёткой сидели какие-то не очень приятные личности. И пахли, нет, воняли!

"Хм, ну уж нет, я это нюхать не собираюсь! Оп…". В чистейшем обезьяннике сидели три ошалевших бомжа в абсолютно чистом, хорошо отглаженном рванье. А один, даже, в белоснежной накрахмаленной рубашке. О том, что она была белой, хозяин рубашки узнал только что.