Горнило (ЛП)

Услышав смех в порывах ветра, я оборачиваюсь и вижу врага, выступающего из мглы и теней. Он выглядит… никак, словно кто–то вырезал кусок реальности, оставив дыру в никуда. Глядя в неё, невозможно удержаться от ощущения падения в бездонный колодец, и прореха растет, удлиняясь подобно теням, отбрасываемым разгорающимся костром.

Ещё несколько мгновений, и тень начинает двигаться, принимая первые, обрывочные формы, словно подсвеченные внутренним огнем. Лапа, увенчанная когтями, обретает плотность в момент удара, поражающего меня в живот. Уклоняясь, я опускаю алебарду в смертельном ударе, обязанном рассечь тело врага надвое. Но мы не на честном поле боя, а в битве, разворачивающейся среди оживших снов, и демон, по-змеиному ловко отпрянув назад, вновь резко атакует меня. Я быстро перекладываю алебарду, и клинок встречается с когтями.

От звука их столкновения поддельная реальность рассыпается на осколки. Сознание, рассеченное ими, разваливается на части, но я успеваю понять, что именно этого ждал демон, что лишь сейчас начинается настоящее сражение, в котором меня ждет гибель, и, быть может, поражение.

Мой мысленный взор теперь бесполезен. Окружающая тьма не означает отсутствия света, здесь просто нечего видеть.

—  Зачем ты пришел сюда? —спрашивает острый, как бритва, голос. Его звуки оставляют в моей душе порезы, истекающие жизненной силой в варп. Тела остались где–то вдали, теперь это дуэль разумов.

—  Таково мое предназначение, — отвечаю я, возводя каменные стены воли вокруг своего рассудка.

—  Умереть? —тон врага мрачен, в вопросе нет издевки или презрения. Я не удивлен, немногие демоны глумятся без причины.

—  Да.

—  Это трагично.

—  Таков мой долг.

Враг не отвечает, и я чувствую, что должен прервать молчание, пока оно не поглотило меня самого.

—  Так это и есть край незримый, земля разумов, лишенных души?

Эти слова вызывают у демона усмешку. Я чувствую, как он кружит вблизи, проводя холодными пальцами слов и эмоций по глади моих мыслей.

—  Для тебя? Пожалуй, что так. Для меня это оболочка сознаний, покрывающая Вселенную и связующая в единое целое умы всех обладающих ими живых существ. С определенной точки зрения, есть лишь один разум, а все вы, смертные, не более чем искры, ненадолго взлетающие над его костром, чтобы миг спустя вернуться в пламя.

Враг замолкает, и, выждав несколько веков в слепой тишине, продолжает.

—  Тебе известно, кто я.

—  Да, —отвечаю я, хоть это и не было вопросом. Сущность демона придвигается чуть ближе. — Ты есть высокомерие и безумие. Ты — воплощенная мерзость.

Я вкладываю непреклонную волю в эти слова, пронзая ими тьму, и они звучат громовыми раскатами. Враг смеется в ответ, и его хохот доносится со всех сторон.

—  Поэтично. Грубо, но весьма, весьма поэтично. Кстати, ты не первый среди облаченных в серебряное воинов, встретившийся на моем пути. Не странно ли, что злейшие враги знают о Серых Рыцарях, а те, кого вы должны защищать, погибают под вашими клинками в наказание за увиденную мельком серебристую тень?

Теперь я храню молчание. Мы все обдумывали правду, произнесенную демоном, её и тысячи других ересей. Подобные истины служат одним из испытаний, преграждающих путь к вратам, через которые проходят новые сыны Титана. Только те, кто способен вынести их тяжкий груз, достойны облачиться в серый доспех и погибнуть, сражаясь в битве за человечество. Прочие умирают раньше.

—  Первые космодесантники создавались, чтобы сражаться во имя просвещения и избавлять Галактику от невежества. Ваш орден существует, чтобы надежно скрывать истину. Вот где настоящая трагедия, не правда ли?

Его мощь сжимается вокруг моего разума, давя все сильнее, и я чувствую, как начинает сминаться душа.