Горны Империи

– Я… – Денис пожал плечами. – По-моему, когда люди живут плохо – это неправильно, – наконец выдал он.

– Свежая мысль, – кивнула девчонка.

– Может, и не свежая, – внезапно рассердился Денис, – но лично мне не нравится, когда люди живут в хибарах!

– Ага, мои слова! – злорадно сказал Дима и подмигнул Денису.

Девчонка спокойно подняла плечи:

– Это всего лишь доказывает, что и в Империи есть леваки.

– Ну, а что ты предлагаешь?! – в голос заорал Дима. – Дождаться, пока…

– …остынет шашлык и тогда сказать: «Ну, вот, шашлык остыл», – произнес Славка.

Денис огрызнулся – ему спор был интересен:

– Ну что ты шутишь все?!

– Ну что ты, – спокойно сказал Славка, – какие шутки. Шашлык и правда остыл…

…А по морям да по волнам, сегодня здесь,
                     а завтра там,
Я целый день плескаюсь в море голой жопой
                        к рыбакам,
Дурдома нет без дураков, рыбалки нет
                   без рыбаков,
А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов! —

распевал Славка, дергая струны, под хохот мальчишек и возмущенные окрики девчонок.

А рано-рано поутру я корчу рожи осетру,
Его подруга всю неделю мечет красную икру,
И у меня полно врагов среди пузатых осетров,
А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов!

Видимо, песню знали хорошо, потому что последний куплет подхватили все мальчишки и даже некоторые из только что возмущавшихся девчонок:

А я плыву, куда хочу, а я пою, я не молчу,
И шар земной не сам кружится, это я его верчу,
А я рыба без трусов, а я рыба без трусов,
А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов…

– И – еще раз! – махнул рукой Славка:

А я плыву, куда хочу, а я пою, я не молчу,
И шар земной не сам кружится, это я его верчу,
А я рыба без трусов, а я рыба без трусов,
А я рыба, а я рыба, а я рыба без трусов!!!

– Слав, спой про нетрезвого пионера и шпиона! – крикнул кто-то из девчонок, едва гитара умолкла. Славка рассмеялся, махнул рукой:

– Охрипну я с вами! – но отказываться не стал.

Был с ребятами я в патруле,
Было тихо на нашей земле.
Чтоб не сдохнуть, не сгнить от простуды —
Совершил аморальный поступок…

Славка щелкнул себя под общий смех по горлу и невозмутимо продолжал:

Участковый же наш, дядя Федя,
Говорит: «Все, в колонию едешь».
А меня он и слушать не хочет,
Говорит: «Паразит ты!» – и прочее.

Изменилась тут вдруг обстановка —
Хтось забег к нам в заморской обновке.
Дядя Федя сидит тише мыши,
Пионеры в патруль снова вышли.

Вот сижу я за малым кусточком.
Вижу – прыгает, сволочь, по кочкам.
На боку, присобаченный справа,
Леворверт, а на левом – отрава.

Тут, я думаю, мне не до игр.
Прыгнул я на него, будто тигр.
Задышал на лицо и на ухо —
Офигел дух от страшного духа.

И связал я его, как кутенка,
Поволок до станицы в потемках,
И подумал: портвейн мне простят,
Да вдобавок еще наградят.

И приехал тут фрукт из газеты.
Говорит: «Где же самый-то этот?
Интервью я возьму у героя,
Подавайте его…» – все такое.

Журналист, хоть и был он прыщавый,
Но вцепился в меня, как клещами.
«Заведись, пацан, с полоборота,
Расскажи пару слов для народа!»

Говорю я: «И с моря и с суши
Не пролезут к нам сраные духи.
Не пролезут к нам чуждые гады,
Остановят их наши отряды!»[14]

Над дальним концом Медео из сползшей с гор отарой овец туч лился дождь. Денис жевал шашлык, слушал, как Славка поет, и думал:

«Все будет хорошо».

Сам не зная, что «все», но – именно так.

Глава 10 Неясыть