Горный хребет

Грегор усмехнулся. Из всех людей, которые слышали ласковое имя Обары для ее жениха, Грегор Клиган, похоже, присоединился к нему больше всех. На самом деле, по тому, как он вел себя, можно было подумать, что он… ожидал, что Сандор получит это прозвище. Обара не могла этого объяснить, но опять же, ей было все равно.

Затем Герион немного нахмурился и указал на другой конец комнаты. Он провозгласил:

— «Сандор там».

Обара, Грегор и Дейси обернулись и увидели Сандора Клигана на кровати в углу. Он лежал на подушках и почти не шевелился. Правая половина его лица была сильно забинтована.

— О, нет… нет, нет, нет, — напряженно пробормотал Грегор, его глаза расширились от шока. Он бросился к кровати Сандора и опустился рядом с ним на колени:

— «Нет, нет, нет, нет, нет!»

Обара и Дейси быстро присоединились к Горе у кровати его брата. Дейси успокаивающе положила руку на плечо мужа. Она положила другую руку на левую руку своего хорошего брата.

Обара села прямо перед кроватью Сандора. Его непокрытый левый глаз был открыт и каждые несколько секунд моргал. Хотя он все еще был практически неподвижен, по крайней мере, теперь он проснулся.

— Этого не должно было случиться, — твердо пробормотал Грегор.

Обара счел это заявление озадачивающим, но первой заговорила Дейси. Она спросила мужа:

— «Чего не должно было случиться, любовь моя?»

Грегор ответил не сразу. Вместо этого он уставился в стену, словно тщательно обдумывая свой ответ. Через минуту он сказал жене:

— «Я обещал отцу, что буду охранять его».

Именно тогда Сандор наконец заговорил. Он сосредоточил взгляд на брате и тихо сказал:

— Это не твоя вина, Грегор. Ты был на другом корабле в другой части блокады. Ты ничего не мог сделать.

Обара почувствовала волны облегчения, охватившие ее. У ее жениха снова появился голос, и он говорил не иначе, чем прежде.

— «Как ты себя чувствуешь?» — обеспокоенно спросила Дейси.

— «Я не чувствую правой половины своего лица, — сообщил Сандор своей сводной сестре, — она как будто расплавилась».

— «Расплавилась?» — повторил Грегор, как будто само произнесение этого слова было проклятием.

— «Вороний глаз бросил его лицо в огненную яму», — сообщил Герион Ланнистер через всю комнату. Выражение лица Грегора свидетельствовало о том, что он был в ужасе.

— Но это не помешало мне воткнуть мой кинжал ему в горло, — хрипло пробормотал Сандор, — дважды.

Обара и Дейси улыбнулись при этом, но на лице Грегора сохранился испуганный вид.

— «Грег?» — спросил Сандор, заметив настороженный взгляд брата. — Что случилось?

Грегор не ответил. Не оглядываясь через плечо, он крикнул:

— «Мейстер?»

При этом мейстер появился у изножья кровати Сандора и произнес:

— «Да, милорд?»

— «Сними бинты с моего брата, — приказал ему Грегор, — я увижу его рану».

Обара, Дейси и Сандор были встревожены тем, как требовательно он звучал. Мейстер казался равнодушным, но строго сказал:

— «Я должен протестовать, сэр. Его рана все еще заживает».

— сейчас, — сказал Грегор сквозь стиснутые зубы, — вы можете завернуть их позже.

При этом мейстер вздохнул и уступил:

— «Как прикажете».

Грегор, Дейси и Обара отошли в сторону, чтобы мейстер мог встать на колени рядом с наследником Крепости Клигана. Он медленно расстегнул и развязал бинт, закрывавший лицо Сандора. Закончив, он отошел в сторону, чтобы остальные могли видеть повреждения.

Ущерб оказался даже хуже, чем думала Обара.

Правая половина лица Сандора была гротескной. Все между его бровью и губой было обуглено. Кожа почернела, как будто умерла. Его ноздри стали намного тоньше. Его веко слегка нависло над глазом. Прядь его волос была сожжена.

На мгновение Обара почувствовал желание закричать. Ей пришлось прикусить язык, чтобы сдержаться. Она посмотрела на других своих спутников. Дейси казалась такой же потрясенной, как и она. Но Грегор… Грегор был совершенно подавлен. Он продолжал шептать в отрицании:

— «Нет, нет, нет, нет, нет, нет!»

Его слов и выражения лица было достаточно, чтобы предупредить Сандора. Пес повернулся к мейстеру и напряженно рявкнул:

— «Принесите мне зеркало».

Мейстер медлил и не решался повиноваться, но все же повиновался. Он взял маленькое зеркальце со своего стола и поднес его к самому высокому пациенту. Он протянул предмет, и Сандор тут же взял его в руки.

Сандор постепенно поднес зеркало к лицу. Когда он увидел то, что видели другие, он был ошеломлен.

— О, боги… — пробормотал он, глядя на себя.

Обара хотела сказать что-нибудь, чтобы утешить его, но какие слова могли утешить человека, который почти половину лица потерял в огне?

После неприятного молчания Сандор посмотрел из зеркала на человека, который дал ему его. Он с надеждой пробормотал:

— «Мейстер… пожалуйста, скажите мне, что с этим можно сделать. Что-нибудь. Что-нибудь».

Мейстер вздохнул и заявил:

— «Я предотвратил нагноение раны и могу полностью облегчить вашу боль. Но я боюсь, что повреждение тканей вашего лица необратимо. Вы будете носить этот шрам до конца дней вашей жизни, милорд».

О, нет. Ты не можешь быть серьезным.