Горный стрелок

– Хорошо, – после паузы сказал Новак. – Но вы не можете не пойти на уступки. Я как бы подписываюсь под вашими обязательствами, в которых вы гарантируете вице-премьеру Чехии Мирославу Кроужеку неприкосновенность до выплаты им энной суммы и далее. А вы сейчас же освобождаете граждан Чехии из-под стражи. Я понимаю: это трудный пункт соглашения – вы оставляете за спиной семь человек. Но без него не будет продолжения. Но есть вариант разрешения этой проблемы. Вы забираете у альпинистов средства связи, теплую одежду и обувь, но оставляете палатки, где они смогут продержаться четыре-пять дней до появления здесь поисково-спасательной бригады. Ведь тот же самый вариант у вас был для русских. К чему вам лишние жертвы, Шеель, неужели вам мало крови? Посмотрите, четверо моих парней уже никогда не встанут.

– Пятеро, – спокойно уточнил капитан. – Еще ваш офицер связи. Хорошо, Новак, я принимаю ваши условия.

– Договорились. А теперь я хочу услышать конкретные цифры. Чтобы потом вы не выслушивали оправдания моего шефа.

Мирославу Кроужеку казалось, что о нем забыли. Он, открыв рот, чувствовал себя в партере театра, где перед ним шел хорошо заученный диалог двух артистов: никто из двоих ни разу не сбился, не почесал за ухом, не глянул исподтишка на будку суфлера. Либо перед ним действительно стояли два высококлассных профессионала с железными нервами и такой же выдержкой, либо...

После недолгого раздумья он обратился к Новаку:

– Ларс запросил слишком большую сумму, у меня такой нет. Большая часть денег в обороте, в производстве. Я согласен на... сто. Этого будет достаточно?

Шеель, прикидывая, прикрыл один глаз.

– Да, – наконец сказал капитан. – Это – минимум, что мы хотели заработать. А теперь – бытовые проблемы. Сейчас мы плотно завтракаем, стреножим альпинистов и отправляемся в путь.

Новак насторожился.

– А ваш человек, который сейчас с русскими? Кстати, они далеко?

– Не близко. Большой толпой приближаться к вашему лагерю было бы рискованно. Поэтому Йохан и русские в укрытии и вне досягаемости ваших биноклей.

– Вы что, не будете их ждать?

– Они налегке и догонят нас.

– Та-ак. – Новак, не мигая, уставился на Шееля. – Кажется, я понимаю, почему вы так быстро согласились на мое предложение. Вы действительно все просчитываете моментально. Ваш человек пройдет мимо лагеря и перестреляет безоружных альпинистов.

– Он не сделает этого. Потому что привык подчиняться приказам. А на уничтожение чешских альпинистов у него приказа нет.

– А откуда мне знать об этом? Вот что, Шеель, связывайтесь с вашим бандитом и отдайте соответствующее распоряжение.

– Не стоит его отвлекать. Сейчас он торопится.

–У вас есть что-то святое в жизни, Шеель?

– Безусловно.

– Прозвучит довольно глупо, но поклянитесь этим святым, что чешские альпинисты останутся живы.

– Действительно глупо. Но я клянусь.

Новак сморщился.

– Шеель, давайте все-таки дождемся вашего человека.

– Бессмысленно меня уговаривать. Мы потеряем около шести часов. А время – деньги. Все, герр Новак, переговоры закончены.

22

Чешские альпинисты сидели на ткани расстеленной на снегу палатки и бросали тревожные взгляды на человека, быстро приближающегося к их лагерю.

Первым заметил его Богумил Слончик. Он обратил на него внимание Миклошко, но тот только равнодушно повел в ту сторону головой. Пресс-секретарю казалось, что несколько часов назад он пережил клиническую смерть. Потом он вернулся к жизни, но ненадолго. «Я думаю, все будет хорошо», – сказал ему на прощанье Мирослав. Миклошко видел испуганные глаза старого друга и слезливый блеск в них. Он понимал товарища – еще неизвестно, как бы он сам выглядел на его месте.

Возле одной из палаток сейчас высилась черная куча обгоревшей обуви и одежды. Террористы раздели даже мертвых охранников.

«Звери!» – скрипел зубами Слончик.

Вот еще один приближался к лагерю. Молодой альпинист уже ясно различал на его загорелом лице недельную щетину, волевой подбородок ритмично двигался, пережевывая жвачку. А Слончик еще когда предлагал: нужно обмотать ноги какой-нибудь одеждой и уходить к скалам. Миклошко, которого охватила полнейшая апатия, только махал рукой: «Не успеем. Да еще наследим. Какая разница – там или здесь?»

И вот прошло около пяти часов, как ушли немцы, прихватив с собой Яна Новака и вице-премьера.

Террорист шел твердой походкой, глаза скрывали темные очки; на груди – бинокль, сбоку болтался автомат. Он уже почти поравнялся с лагерем.

«Ну, сука, стреляй!» – Слончик жег его черными глазами.

Но тот только слегка повел головой в сторону лагеря.

Миклошко горько усмехнулся, вспоминая о том, что Шеель, уходя, говорил:

«Мои люди подчиняются приказам».

Но, оказавшись напротив, террорист остановил свой ветеранский шаг.

– Закурить нет?

Слончик разинул рот и начал медленно подниматься. Тряхнув головой, он робко спросил:

– Вы... русский?

Сергей не сдержался и широко улыбнулся: «Ну русский, русский. Кто же еще в одиночку может ходить по Гималаям?»

Глядя на чехов, он вспомнил, что некогда был деревенским парнем, и, как бы между прочим, заметил:

– Иду вот спасать вашего спикера.