Горный стрелок

Всего-то полчаса назад полковник Мартинес, разыгрывая из себя добродушного общительного человека, сам, хотя и мимоходом, хотя и без представления, познакомился с этим мужчиной и его собакой. А когда Бексолтан, сильный и тренированный парень, полез в драку, заступаясь за честь своего товарища, поверженного женщиной, сам полковник посчитал, что ему уже придется заступаться за этого самого знакомца. Слишком хорошо знал Мартинес силы и способности Бексолтана в рукопашной схватке. Конечно, техника схватки у молодого дагестанца не была такой отточенной, как у того же Аскерби. С Аскерби сам Мартинес в учебных боях дрался на равных и не был уверен, что сумел бы выйти победителем в настоящей схватке, потому что видел, как Аскерби щадит его, своего инструктора. С Бексолтаном тоже всегда было нелегко тренироваться в паре, но все же победить его было возможно. Но победить было возможно человеку подготовленному, каким самого себя считал полковник. А тут какой-то собаковод, к тому же не молодой, влез. Но уже первое движение, когда этот человек убрал плечо и заставил Бексолтана «провалиться», показало, что не все в этой схватке так просто. Действительность это подтвердила. Хотя красивый акробатический удар вызвал сомнения в своей целесообразности, но последовавший за этим целый град ударов, падающих на бедную голову Бексолтана, сразу показал, что удары эти наносит специалист. Было ясно, что Бексолтан встретился или с бывшим спортсменом-единоборцем, поддерживающим форму, или с офицером спецназа. Вообще-то и Мартинес имел возможность вмешаться в ход схватки. Но рядом с ним внезапно появились какие-то парни, не давшие возможность атаковать с ходу. А тут еще и Тенгиз, оказавшийся рядом, не вмешался, а только рот раскрыл, с любопытством наблюдая за происходящим. И в поведении Тенгиза, обычно не слишком сдержанного в проявлении эмоций, было что-то настолько странное, что заставило и самого Мартинеса опустить руки. А когда все было закончено, полковник все же оказался с этим собаководом-бойцом лицом к лицу. И единственное, что нашел нужным сказать, спросил:

– В бар вы, надеюсь, без собаки ходите?

Собаковод ответить не успел, и Мартинес не успел продолжить, потому что Тенгиз Габиани не совсем вежливо отодвинул плечом полковника, и вышел вперед.

– Давид Вениаминович… – позвал. – Это вы?

Собаковод внимательно всмотрелся в лицо грузинского капитана. Мартинес же всматривался в лицо собаковода. И ошибиться полковник не мог, потому что видел, как менялся взгляд. Настороженность плавно перешла в удивление, в потом даже в какой-то восторг. И все это выглядело естественно и неподдельно.

– Если я не ошибся, Тенгиз… Тенги-из!

– Он самый!

В том, что Тенгиз Габиани встретил кого-то знакомого, ничего удивительного, подозрительного не было, потому что первоосновой конфликта, приведшего к этой встрече, был Ризван Вайнахов, которого трудно было бы заподозрить в сговоре с российскими спецслужбами. Значит, легко предположить случайность встречи. И вообще, встречи с кем? Этот вопрос тоже был не последним. Да, сомнений у Мартинеса не возникло. Перед ними был специалист по рукопашному бою. Но кто он такой? Мало ли в этой России подобных специалистов! Может быть, даже какой-то тренер или инструктор, который поддерживает себя в хорошей форме. Да и узнать это вскоре предстоит. Тенгиз, при всей своей нелюбви к полковнику Мартинесу, человек слишком открытый для того, чтобы быть разведчиком, обязательно скажет. Но хорошо было бы, чтобы он сказал только то, что должен говорить, согласно легенде, и не сболтнул нечаянно лишнего, как сболтнул сегодня сам полковник, когда стал говорить с собаководом о собаках своего соседа. Но кто мог предположить, что мимолетный разговор и знакомство «на ходу» может продолжиться? Кто мог предположить, что заносчивый чеченец Ризван поведет себя таким глупым образом, каким он себя повел, кто мог предположить, что не мужчина, а женщина одним ударом отправит Ризвана в глубочайший нокаут, из которого он только-только начинает выходить, о чем говорят его ищущие в воздухе опору ноги? Кто мог предположить, что откровенно рассмеется этот собаковод, чем оскорбит чувства горца Бексолтана, а потом и сам Бексолтан будет отправлен в нокаут человеком, намного уступающим горцу в комплекции? И кто мог предположить, что собаковод этот окажется знакомым грузинского капитана Тенгиза Габиани.

– Давид Вениаминович, не могу не сказать вам комплимент – вы совсем не изменились, в отличие от меня. – Габиани рассматривал собаковода, чуть отстранившись, и словно любовался им, и было это совсем не наигранно.

– Да, тебя трудно узнать, – согласился собаковод. – Но существует еще и фамильное сходство, и от него человеку не дано избавиться. В тебе оно сильно выражается.

– Есть такое дело. – Тенгиз смущенно погладил себя по блестящей лысине. – Это у всех Габиани фамильное. Как герб рода.

– Ну, и черты лица тоже… – смягчил свою бестактность собаковод. – А главное, глаза. Взгляд у тебя все такой же остался. По взгляду, наверное, и узнал…