Горный цветок

— Шныриков?! Знаю. Посмотрим, как он подтянул новичков. Вы к молодым повнимательней присматривайтесь, — посоветовал Туляков. — Бывает, человек с виду невзрачный, а в тяжелую минуту, что скала. Людей, Варакин, надо знать. Я вот тебе один случай расскажу.

Попалась одному второкласснику строгая учительница. Она постоянно сердилась на него за плохой почерк и кляксы в тетрадях.

Мальчишка старался, пыхтел, только ничего у него не получалось. Учительница недовольна, мать ученика расстроена. Решили в школе перевести малыша в другой, параллельный класс. Директор хотел сделать это тактично, чтобы не обижать строгую учительницу.

Войдя на урок в класс, директор сказал: «В вашем классе больше учеников, чем во вторых «Б» и «В». Мы решили уравнять количество учеников во всех классах. Кто желает перейти в другой класс, поднимите руки». И тут, — полковник сделал паузу и, хитро сощурившись, посмотрел на Варакина, — случилось непредвиденное: все ребята, в том числе и те, которых учительница выделяла как лучших, подняли руки. Не поднял руку только один — тот мальчик, из-за которого и разгорелся сыр-бор.

Пришел он домой, и мать, уже зная о случившемся от директора, спросила его: «Почему же ты не поднял руку?» «А мне жалко стало учительницу», — ответил сын…

Начальник отряда достал папиросу и, раскурив ее, тихо сказал:

— Мне думается, самое главное на границе — знать, на что способен каждый наш ученик…

Этот день, восемнадцатое марта, как и предыдущие, был насыщен до предела.

— Серега, не спишь? — шептал Шныриков поздно ночью.

— А ты чего не спишь? Все вспоминаешь, как твои новички отличились?

— Нет, Серега, их любой бы стрелок подготовил. Не диво. Завтра мы в горы идем.

— Ну и что?

— Бессмертник хочу достать. Эдельвейс…

— Какие еще эдельвейсы! — рассердился Сергей. — Поговори с Михаилом, он расскажет, как еще до войны местный паренек пытался достать такой цветок. Так этого парня неделю искали, чтобы похоронить…

— Не пугай, — шепотом отозвался Шныриков, — я должен его достать. Понимаешь, должен!

— Ежели ты ненормальный, валяй, — с деланным равнодушием отозвался Рудой и решительно натянул одеяло.

Николай еще долго не мог заснуть. От местных жителей он знал, как раньше в праздник Ивана Купалы смельчаки доставали цветы, росшие на уступах в пропасти. Парни расхаживали по деревне в праздничных костюмах и шляпах, за ленты были заткнуты эдельвейсы. Михайло тоже ходил с бессмертником. Он сам говорил об этом Шнырикову. А что же он, Николай, не сделает того, что удалось Михаиле?!

С этими мыслями он уснул. И хотя дежурный разбудил его рано, Шныриков хорошо отдохнул. Впереди был трудный день. Ему и Сергею предстояло доставить на пикет провиант, овес, керосин, газеты и письма.

* * *

Было уже совсем светло. Где-то сонно и протяжно мычала корова. Весело прокричал петух. Уже около двух часов Шныриков и Рудой ехали верхом друг за другом. Дорога на пикет шла по ущелью. Снеговые вершины медленно росли, приближаясь.

«Скоро должен быть поворот», — вспомнил Николай, увидев знакомый ориентир — ель со сломанной верхушкой. Отсюда подъем займет еще три часа — он учитывал, что лошади несут большой груз. Потом — тропа, Скала Смерти; от нее они повернут налево, вверх.

До пикета добрались к полудню.

Здесь еще держалась зима. Шныриков кивнул на припорошенную снегом окрестность.

— Растает, — коротко ответил Рудой.

В последние дни февраля в горах сутками валил снег, Деревья и сейчас стояли в снежных хлопьях, спокойные и притихшие, а неподалеку, пробиваясь из-под снега, зеленела молодая трава.

Наверху их встретил пограничник Наливайко.

— Скажи, Иван, где тут растут эдельвейсы? — спросил Шныриков.

— Еще рано. Эдельвейсы цветут позднее. А зачем тебе?

— Нужно. Хоть стебелек прошлогодний найти.

— Не достать. Сорвешься…

— Я упрямый, — засмеялся Николай. — Задумал — не отступлю.

Они выполнили задание и, переночевав на пикете, приготовились в обратный путь.

Дорогой Серега еще раз пытался его образумить:

— А зачем тебе этот цветок, Коля?

— Нужен.

— Дурь. Серьезный вроде парень, а такое удумал.

Николай не отвечал.

У Скалы Смерти Сергей снова начал:

— Одумайся, Коля. Говорю тебе, не дело затеял.

Николай молча распутывал канат.

Рудой понял: если он откажется помочь Шнырикову, тот полезет без страховки.

— Не хочешь, как знаешь. Начнешь болтаться над пропастью — попросишь, чтобы вытащили.

Сергей оказался прав. Именно это чувство испытывал Николай, когда соскользнул с выступа и повис над пропастью, тщетно ища ногами потерянную землю.

Да, только сорвавшись с обледенелого уступа, Николай до конца осознал, какое опасное дело удумал. Захотелось сразу подать сигнал Сереге, чтобы тащил наверх.

Голова кружилась от страха. Ноги продолжали болтаться в воздухе.

Раскачиваясь, зацепился наконец ногой за ускользавший уступ. Стало легче. После короткого перерыва, стараясь не смотреть вниз, подал сигнал «продолжаю спуск».

Теперь Шныриков с содроганием вспомнил об этом. Они уже на заставе. В кармане его гимнастерки лежит вложенный в записную книжку эдельвейс…