Город

— Ну давай, — поддержал инициативу собеседника Эмиль. — Меня зовут Эмиель. Можно просто Эм, если мы будем дружить. А тебя?

— Михаил. Можно просто Миша, если мы станем друзьями, — он улыбнулся.

— Скажи, Мишаня, — человек с крюком вместо левой руки подался вперёд. — А вы знаете от чего бежите?

— Знаем, — кивнул Михаил. — От великой бури.

— А есть доказательства, что она существует?

— Нету. Никаких доказательств. Но если хочешь, — улыбнулся мужик. — Тебя никто не держит, можешь взять своего друга и пойти в противоположном от нашего направления пути. Буря как раз скоро будет тут, так что сам и проверишь существует она, а ли нет.

— В противоположном направлении? — Спросил Эмиль. — Это куда же, какое это у вас направление?

— Город, дружище, — ответил Михаил. — А куда ж нам ещё топать?

— Куда угодно, но только не в Город, — твёрдо заявил Эмиель. — Там вас никто не ждёт, вы там никому не нужны. Либо вас не пустят и в лучшем случае убьют на месте, чтоб лагерей вокруг не разбивали, разведке с охотой не мешали, либо, что вероятнее всего, закуют в цепи и отправят на Чернуху. Разворачивайтесь и ищите себе другое место.

— Ты думаешь, я не пытался объяснить это людям? Если хочешь, выходи, созывай толпу, объясняй.

— Так значит, ты против того, чтобы люди шли туда?

— Моё мнение здесь не учитывается, — холодно заявил Михаил, судя по всему, привыкший к подобному раскладу вещей. — По крайней мере не учитывается в полном объёме. Когда я говорю, что нам нельзя тут оставаться и надо идти, люди слушают и идут. Когда я им говорю, что в Город идти нельзя, они называют меня дураком и всё равно идут. Пойми, это уже не толпа, не беженцы, это здоровая человеческая каша, в которой мнение и взгляд на ситуацию одного человека перемалываются и съедаются без каких-либо усилий. Похлеще чем у вас в Городе.

— Ты не пробовал собрать единомышленников и убедить всех в том, что вам не стоит идти к нам?

— Пробовал, — честно признался мужчина. — Ничего не получилось и ничего не получится. Вся эта толпа разбита на мелкие лагеря, понимаешь? Это с виду кажется, мол, каша, ковёр из человеческих букашек, но на самом деле здесь существует четко распределение на кланы. Каждым беженцем правит его собственный правитель, который правил в ранее принадлежавшим ему городе. Есть только один надёжный способ сохранить власть — вторгаться в чужие поселения, разворовывать их и идти дальше, чем всё это скопище страждущих и занимается. Нет смысла убеждать их в чём-то, пока над ними всеми стоят определённые люди.

— Предлагаешь убрать этих людей? — Хмыкнул Эмиль.

— Я этого не говорил, — подмигнул Миша.

— Ты мне нравишься, — с напором заявил Эм, строго поглядывая в его глаза, пытаясь разглядеть в них соринки лжи. — Большинство людей, которые хотят свергнуть кого-либо с высоких постов, сами хотят занять эти места. Но ты другое дело. Я вижу в тебе искреннее желание спасти людей. Но я не могу тебя не спросить, — он честно признался. — Зачем ты разговариваешь об этом со мной?

— Потому что полагаю, что ты мне в этом поможешь. В конце концов, я спас жизнь тебе и твоему другу. Да, ты добрался до лагеря сам, с горы глянув на весь этот неблагодарный сброд, но, уверяю, тебя бы никто не затащил под навес и не обогрел бы. Единственную помощь, которую бы тебе оказали, — так это облегчили бы твои карманы, не более. Метель последние несколько дней свищет как дурная, я состою в патрульном отряде по поиску людей. Человек может отойти от лагеря на пять шагов, повернуть чуть не туда и бам, лагерь для него как-будто исчез. А люди либо двигаются с места и эти бедолаги остаются одни, либо натыкаются на их уже замёрзшие насмерть трупы, которые лежат в каких-нибудь десяти шагах от лагеря. Вот так вот.

Какой-то суетливый паренёк с кепи набекрень рванул лоскут ткани, врываясь в палатку, и позвал:

— Дядя Миша, дядя Миша, ай да к костру, супчик готов уже.

— Иду, иду, оставь нас одних, — он махнул ему рукой. Парень удалился. — Ну что ж, Эмиель, пришло время тебе встретиться с твоим другом, а заодно и обсудить все детали у нашего костра.

— Ни в коем случае, — лидер канувшей в небытие экспедиции разразился хохотом. — Ни в коем случае не могу отвергнуть ваше предложение.

Вдвоём они встали со своих мест и последовали к выходу. Михаил вышел первым, отдёрнув дверное покрывало, Эмиль за ним следом. Его взору предстало всё то же перекрестие бездомной жизни: всюду выставленные кое-как палатки, костры, бесшовно сшивающие между собой негласные улицы, шум и голоса людей.

— Нам сюда, — окликнул его Михаил, уже успевший удалиться на пару шагов от их палатки, но вовремя обернувшийся. В том месте, куда он указывал, играла музыка, кричали гитарные струны и вровень с ними трещало сразу несколько резвых голосов:

Я солдат — недоношенный ребёнок войны.

Я солдат, мама залечи мои раны.

Я солдат, солдат забытой богом страны.

Я герой, скажите мне какого романа.

Эмиль пришёл в себя, последовал за ним.

Они обогнули несколько конструкций, припали к какой-то вытоптанной дорожке, ведущей к одному из костров.