Город

Всех учили говорить на одном языке. По мере взросления они постигали устройство человеческого тела, оказание первой помощи на поле боя, искусство доставки грузов, начатки счисления и даже чуточку философии. То есть получали образование, весьма неплохое для будущих солдат. И лишь на пороге возмужания Фелл осознал, что не всех мальчишек воспитывали одинаково.

И еще позже он осознал: не все воспитанники были несчастны. Некоторым детство казалось благословенной порой.

Ему было не более шести лет, когда однажды его грубо растолкали посреди ночи и велели одеваться. Стояла зима, гулкие каменные стены спального помещения успели вобрать все тепло, воздух был ледяным, а пол скользким. Под нетерпеливыми взглядами двоих рослых солдат перепуганный мальчишка торопливо натягивал шерстяные штаны и стеганую курточку. Занемевшими от холода пальцами он пытался застегнуть ремень с коротким мечом, который ему было велено всегда держать при себе, но один из взрослых остановил его.

– Не понадобится, – проворчал он и, схватив за запястье, быстрым шагом потащил вон.

Мальчик только успевал ногами перебирать. Его наполовину вели, наполовину тащили по залитому лунным светом дворцу. Они пересекли небольшой плац, где мальчики упражнялись днем, потом целую вечность шли через громадные конюшни. Кони с доброжелательным любопытством поглядывали на него из своих денников. Мальчик пытался разглядеть Пику, кобылку-пони, на которой учился ездить, но так и не увидел ее. Потом его провожатые быстро миновали широкую резную дверь, и они оказались в самом что ни есть Алом дворце. Мальчик никогда прежде здесь не бывал. Какие высокие всюду потолки! Факелы в руках у военных бросали отблески на светлый камень, выхватывали из тьмы резные каменные лики, но достигнуть сводов не могли. Здесь было гораздо теплей, чем в казармах, так что мальчик наконец перестал дрожать. Потом его ноздрей коснулся дивный аромат жареного мяса, и пустой живот откликнулся громким урчанием.

– Шевелись, парень! – проворчал провожатый. – Нам что, нести тебя?

Маленький Фелл никак не мог угнаться за широко шагавшими взрослыми, спотыкался и чуть не падал, больно выворачивая руку, зажатую в жесткой мужской ладони.

– Он же мелкий еще, Флавий, – снисходительно отозвался второй солдат. – Ну, подождет император минутку… Лев Востока все равно никуда не уйдет!

Названный Флавием усмехнулся и чуть придержал шаг, перестав тащить мальчика волоком. Фелл благодарно посмотрел на второго, рыжеволосого. Тот ответил суровым взглядом.

Наконец они пришли в такое место, где залы были не только высокими, но еще и необозримо просторными, а резные лица на стенах сияли, как солнце. Торопливо шагая подле рослого солдата по зеленым полам, похожим на лед замерзшего озера, мальчик почувствовал себя особенно маленьким и ничтожным. Он увидел впереди мерцающие двери, охраняемые с обеих сторон вооруженными воинами. При их приближении створки распахнулись словно бы сами собой. Они вступили в просторную комнату. Таких больших помещений Фелл еще не видел. В ней было полно народу – мужчин и женщин, и все они повернулись к вошедшим. Стих шум голосов, прекратились все разговоры. Двое солдат остановились, а потом, отвечая какому-то незримому знаку, зашагали дальше. Перед глазами мальчишки мелькали подолы драгоценных нарядов, мечи в блистающих ножнах, унизанные тяжелыми кольцами руки в самоцветных браслетах, лодыжки в золотых обручах… Толпа расступалась, безмолвно освобождая дорогу.

Миновав многолюдное сборище, двое взрослых и мальчик вышли на пустое место и здесь остановились. Рыжий наклонился к его уху и коротко шепнул:

– Только разреветься не вздумай!

Мальчик был напуган и сбит с толку всем происходившим. Нотка сострадания в голосе солдата привела к тому, что глаза у него и впрямь защипало. Он сглотнул, изо всех сил удерживаясь от слез. Посмотрев вперед, увидел огромное темное кресло: в ширину больше, чем его кровать в длину, и устлано мягкими подушками. Посредине восседал мужчина, светловолосый и светлобородый. Он что-то пил из сверкающего кубка, беседуя с очень рослым мужчиной, стоявшим у трона. О чем – маленький Фелл, конечно, не слышал. Разговор все длился. Мальчик даже задумался, позволено ли ему будет сесть на пол, – ноги спросонья отказывались так долго стоять.

Однако в это время светловолосый повернулся к нему… и вся усталость тотчас оказалась забыта, ибо вместо глаза у этого человека зияла пустая глазница. Дыру покрывала коркой черная засохшая кровь.

– Это и есть тот щенок? – спросил мужчина, подаваясь вперед в своем кресле.

В зале послышались смешки.

– Его зовут Эриш, – сказал рыжий. – Он у нас уже скоро два года.

Светловолосый поднялся на ноги. На миг показалось, будто он готов пошатнуться. Кто-то даже шагнул вперед – поддержать, но он отмахнулся. Подойдя к Эришу, опустился перед ним на корточки, так что жуткая глазница оказалась прямо у мальчика перед носом:

– Ты хорошо себя ведешь?