Город

— Товарищ лейтенант, чеченцы прямо убегают отсюда, прямо несутся со всех ног, херня какая-то творится.

Я понесся на крышу. Действительно, внизу творилось нечто интересное, боевики, занимавшие оборону в соседних домах, в спешном порядке отступали в глубь кварталов.

Надо всё-таки попытаться прорваться к своим на колонну момент удобный. Пришлось будить Пашу и снимать наблюдение. Сгруппировались в квартире на первом этаже и выбрались наружу. Пока от нашей колонны нас закрывали невысокие деревья и наши сгоревшие бронеобъекты. Вроде никто по нам не стреляет. Движемся потихоньку, тащим раненного, и снова впавшего в беспамятство Котельского. Остальные раненные спокойно передвигаются сами, слава Богу, раны пустяковые осколочные, вот только связист выглядит нелицеприятно особенно его красные от крови штаны сзади. И не перевязать и зеленкой не помазать. Мне почему-то стало смешно, когда я представил душевные муки связиста. Старший головного дозора Еж потихоньку подполз к одному из сгоревших БТР-ов, обогнул его и выглянул наружу. Я снова начал вызывать по связи "Ленточку" и ругаться с неизвестным связистом, звать кого-то из командиров он наотрез оказался и послал меня куда подальше. Подползли ближе к нашей технике и валявшимся мертвым бойцам. Из перекрестка ведущего на дорогу к мосту выскочил шустрый жигуленок и помчался на бешенной скорости вдоль нашей подбитой техники. Из окон поливали из пулемёта. В две секунды я и Паша забрались на подбитый бронетранспортёр. Когда жигуленок поравнялся с временной позицией группы, мы ударили по нему из всех стволов. В нашу сторону начали долбить со стороны пустыря. Свои же федералы. Вот хорошо как получается, мы подстрелили каких-то негодяев, а по нам уже лупят. Где же благодарность, чёрт побери. Я уже в отчаянии выпустил последнюю оставшуюся красную ракету и, плюхнувшись на пузо среди мертвых бойцов, начал наблюдать. К нам никто не выдвигался на помощь, но, слава Богу, и стрелять перестали. Придётся идти самим. Ну, что же пойдём помолясь. Я встал на броне в полный рост, и тут же снова упал - по мне открыли огонь. Ну и как тут быть. Уходить обратно. Уже поздно. Боевики откатились вглубь кварталов и так как вчера пробежаться с ветерком вряд ли получиться. Есть возможность попасть под реальный пресс и навряд ли отделаемся только легкими ранениями. С другой стороны не сможем мы таскать вечно с собой раненного Котла, ему все хуже и хуже весь уже бледный и трясет всего. Была - не была, я снова встал в полный рост и, не таясь, спрыгнул и поднял руки вверх с автоматом. Связист громко орал в тангенту:

— Идиоты, мы разведка с группировки, видите, он руки поднял, не стреляйте!!

Наверно поверили по мне никто не стрелял. В нашу сторону выдвинулось пара БМП. Мы встали и перебежками начали перебегать пустырь, то и дело натыкаясь на трупы и боевиков и наших мотострелков.

Броня полетела и нас взяли в коробочку. На нас смотрели перепуганные и озлобленные лица, бойцов. По всей видимости, офицер, одетый в черный танковый бушлат и шлемофон направил на меня ствол коротыша АКСУ.

— Кто такие, бля, что здесь делаете?

Иногда мой мозг сам по себе включается в работу как-то отдельно от всего сознания анализирует, сопоставляет факты и выдает готовые решения сразу на речевой аппарат.

Контакт надо было устанавливать сразу одним махом, а не объяснять долго и упорно кто мы такие иначе сами себя запутаем и рискуем быть расстрелянными в упор. Вот мой мозг совместно с языком и выдал не спрашивая у меня никакого разрешения:

— Слышь Ленпех круче всех, успокойся свои мы разведка с Ханкалы.

Офицер вдруг улыбнулся и с нескрываемой радостью произнес:

— Фууу, а я думал снова чичи подлянку кидают, они нас всю ночь всяко разно долбили, ты какого выпуска братан?

— Да, я не с Ленпеха, но тоже ВОКЕР, давай отсюда сматываться, торчим как три тополя на Плющихе.

— Кидайте своего бойца в десант и давайте сами на броню, а балахоны у вас конечно красивые у местных бабок отобрали?