Город

Он протянул к огню руки, растопырив длинные властные пальцы с узловатыми суставами.

– Они не могли говорить, и я дал им речь. Это было нелегко, ведь язык и гортань собаки не приспособлены для членораздельной речи. Но хирургия сделала свое – не сразу, конечно, через промежуточные этапы, – хирургия и скрещивание. Зато теперь… теперь, надеюсь… Конечно, утверждать что-нибудь рано… Грант взволнованно наклонился к нему.

– Вы хотите сказать, что перемены, которые вы внесли, передаются по наследству? Хирургические коррективы закрепились в генах?

Вебстер покачал головой.

– Сейчас еще рано что-нибудь утверждать. Но лет через двадцать я, пожалуй, смогу вам ответить.

Он взял со стола бутылку с бренчи и вопросительно поглядел на Гранта.

– Благодарю, – кивнул тот.

– Я плохой хозяин, – извинился Вебстер. – Вы распоряжайтесь сами.

Он поглядел на огонь через рюмку.

– У меня был хороший материал. Собаки – сметливый народ. Сметливее, чем вы думаете. Обыкновенная дворняга различает полсотни слов, больше, вплоть до ста. Добавьте вторую сотню – вот вам уже и обиходная лексика. Может быть, вы обратили внимание на речь Нэтэниела? Самые простые, необходимые слова.

Грант кивнул:

– Простые и короткие. Он сам сказал мне, что многое еще не может выговорить.

– В общем, работы еще непочатый край, – продолжал Вебстер. – Главное впереди. Взять хотя бы чтение. Собака видит не так, как мы с вами. Я экспериментировал с линзами, они корректируют зрение собак, так что оно приближается к нашему. Не поможет – есть другой способ. Пусть человек подлаживается. Научимся печатать такие книги, чтобы псы могли их читать.

– А сами псы, они что об этом думают?

– Псы? – повторил Вебстер. – Хотите верьте, хотите нет, Грант, они в восторге. И дай им бог… – добавил он, уставившись на пламя.

Следом за Дженкинсом Грант поднялся на второй этаж, где помещались спальни, но в коридоре его окликнул скрипучий голос из-за приоткрытой двери:

– Это вы, приятель? Грант озадаченно остановился.

– Это старый хозяин, сэр, – прошептал Дженкинс. – Ему часто не спится.

– Да! – отозвался Грант.

– Устали? – спросил голос.

– Не очень.

– Тогда зайдите ко мне, – пригласил старик.

Томас Вебстер сидел в постели, обложенный подушками, в полосатом ночном колпаке. Он перехватил удивленный взгляд Гранта.

– Лысею… Зябко без головного убора. А шляпу в постель не наденешь.

Потом прикрикнул на Дженкинса:

– А ты что стоишь? Не видишь, гостю выпить надо.

– Слушаюсь, сэр. – Дженкинс удалился.

– Садитесь, – предложил Томас Вебстер. – Садитесь и приготовьтесь слушать. Я как наговорюсь, потом лучше засыпаю. Да и не каждый день мы новые лица видим.

Грант сел.

– Ну как вам мой сын? – спросил старик.

– Ваш сын?.. – Необычный вопрос озадачил Гранта. – Ну, по-моему, он просто молодец. То, чего он добился с собаками…

Старик усмехнулся.

– Ох уж этот Брюс со своими собаками! Я вам не рассказывал, как Нэтэниел сцепился со скунсом? Конечно, не рассказывал. Мы с вами еще двумя словами не перемолвились.

Его руки скользнули по простыням, длинные пальцы нервно теребили ткань.

– У меня ведь еще сынок есть, Ален. Я его просто Алом зову. Он сейчас далеко от Земли, так далеко еще ни один человек не забирался. К звездам летит.

Грант кивнул.

– Знаю. Читал. Экспедиция на Альфу Центавра.

– Мои отец был хирургом, – продолжал Томас Вебстер. – Хотел и меня врачом сделать. Должно быть, сильно переживал, что я не пошел по его следам. Но если бы он дожил до этого дня, он сейчас гордился бы нами.

– Вам не надо бояться за сына, – сказал Грант. – Он…

Взгляд старика остановил его.

– Я сам построил корабль. Конструировал, наблюдал за сборкой. Космос сам по себе ему не страшен, он дойдет до цели. И парень у меня молодчина. Если надо, сквозь ад эту колымагу проведет.

Он сел попрямее, при этом подушки сдвинули его колпак набекрень.

– У меня есть еще одна причина верить, что он достигнет цели и благополучно вернется домой. Тогда я не придал этому особенного значения, но в последнее время все чаще вспоминаю и задумываюсь… Может быть, на самом деле… уж не…

Он перевел дух.

– Только не подумайте, я не религиозный.

– Ну конечно же, – сказал Грант.

– То есть ничего похожего, – твердил Вебстер.

– Какая-нибудь примета? – спросил Грант. – Предчувствие? Озарение?

– Ни то, ни другое, ни третье, – заявил старик. – А почти полная уверенность, что фортуна за меня. Что именно мне было предначертано построить корабль, который решит эту задачу. Кто-то где-то надумал, что пора уже человеку достичь звезд и не худо бы ему немного подсобить.

– Можно подумать, что вы подразумеваете какой-то случай, – сказал Грант. – Какое-то реальное событие, которое дает вам право верить в успех экспедиции.

– Провалиться мне на месте! – подхватил Вебстер. – Я это самое и подразумевал. А случилось это событие двадцать лет назад, на лужайке перед этим самым домом.

Он сел еще прямее, в груди у него сипело.