Город ангелов

Слышу плевок… звук пробитого металла – в капоте есть дыра. Потом ещё одна ныряет к мотору… и ещё одна, прошив лобовое стекло, пролетает возле меня. Я вижу дыру, и чётко понимаю, что целились в меня. И, вообще, мне эти «паучки» знакомы! Тот, кто не посылает очереди пуль вдогонку, а бьёт прицельно, задержав дыхание, – охотник, у которого нет нервов, но есть желание прикончить жертву. Пройдёт одна, промажет вторая, но догонит третья; обездвижит четвертая, а прикончит – пятая.

– Держись! – кричу я, и разворачиваю машину.

Одна свинцовая мушка, пролетев мимо меня, разбивает заднее стекло. Я жму на педали и выкручиваю влево руля – машину завертело, колеса выкинули запах палёной резины, и мы боком срезаем опору фонарного столба. Девушка, растянувшись поперёк всего салона, очутилась на коленях у меня; застряла под приборной панелью. Но удар в жопу нас оживил… Она, тут же, решает к себе отползти, а я – педаль утопаю, вспомнив о своём предназначении.

Фургон нас подталкивает к движению, и тупым носом тянет вперёд, а я чувствую сближение машин, услышав новые свинцовые плевки. Теперь уже, с другой стороны.

– В ПОЛ! – кричу я, как обезумевший, и давлю на газ, прикрывая её голову рукой.

Девка снова лежит между панелью и сиденьем, прикрывая голову рюкзаком… а я гоню машину между серыми домами, параллельно авеню; лечу по тесному пространству узких дворов, задевая боком решётки, разгоняя носом картонные коробки, столбы из поддонов, кучи из тряпок, мусора и шмоток, пустые шалаши и разноцветные палатки, в которых вечно прятались бомжи.

Но, судя по лёгкости движения машины, внутри – ни души.

– Держись! – я снова бросаю знакомую фразу, готовясь к пересечению улицы, примыкающая к авеню. Девушка меня понимает, да и сама видит движение машин впереди, расслабленных прохожих на пешеходных дорожках… Готовится к возможному удару. Машины – ладно, с ними можно разобраться, и понадеяться на то, что металлические коробки сберегут сердца и головы людей, но, пешеходы…

Кто не успеет отбежать – разлетятся, как кегли.

Мы приближаемся к улице! Не хотелось это делать, но притормаживаю, как могу – лавирую, чтобы никого не задеть и проскочить эту узенькую улочку. Мы лихо пролетаем, но прохожие не поняли, и даже не задумались. Но дальше – носом пробиваем сетку, и влетаем на территорию складов, где много ящиков и железных контейнеров.

Девчонка развернулась на сиденье – вполоборота села, упёршись рукой в стекло, а я гоню машину, пока в голове моей ещё светло…

– О, боже! – кричит, вдруг она. Прячется за спинку и снова смотрит назад, будто не поверила своим глазам. Но, убедившись, возвращается в прежнее положение, с потерянным видом на лице. Да, это правда – пострадали мирные, кто не причастен к нашим, с тобой делам: как минимум двоих машина «растоптала», и ещё несколько отлетели в сторону.

Я кручу головой назад, чтобы проверить, чиста ли совесть того водителя, не притормозил ли он? Но, с чего бы вдруг такая гуманность? Тот, кто желает нас убить – не питает жалости к другим…

Но, слышу резкий крик.

– ЧЕЛОВЕК! – давлю на тормоза, и уж потом понимаю, что на капоте лежит чернокожий бродяга. Фургон – метрах в десяти, но я резко даю назад, чтобы стряхнуть пьяное тело с капота. Тот катится, как мешок, и отползает, куда-то в сторону. Резко даю по газам, но девку придерживаю за шиворот, чтобы угомонить юный норов, и не позволить выбежать, помочь алкашу…

– СИДИ! – грозно рычу, пересекая ещё одну улицу. – Совсем сдурела? – добавляю, чуть громче. Но она отворачивается, хлопнув дверью. Ничего мне не сказала, но блеснула недовольным взглядом. Очень хорошо, что она понимает. «Шутки кончились, – это не игра. Либо ты выходишь и поднимаешь руки, либо идёшь со мной до конца».

Я гоню машину далее. Слева вижу головы небоскрёбов Даунтауна – стекла двери уже нет. Справа нас преследует высокое строительное ограждение, с повторяющимися зелёными табличками: «территория стройки». А позади фургон не сдаётся… Мы оторвались достаточно, чтобы притушить прицельный огонь, но твари довольно упорные – зная, что любой дороге всегда приходит конец, продолжают преследовать. Потому что перед нами, метрах в пятидесяти, реет площадка, огороженная жёлтенькой ленточкой… Стоянка тяжёлой строительной техники, ознаменовавшая тупик.

Вот мы и приехали…

Делать полный разворот и пойти на таран, сыграть в игру, кто смелее и глупее? Нет, я так не могу – тут не «Голливуд», и за плечами у каждого, всего-то, по одной жизни. Въехать лоб в лоб, надеясь на удачу – это самый правильный способ закончить игру. Девушка вылетит через лобовое стекло, а меня пришьют к сиденью пулями ещё до того, как в грудь въедет рулевое колесо. Я уже понял: стрелять они умеют.

А теперь посмотрите, как умею я!