Город Бессмертных. Трилогия

— Ему уже лучше, — ответила девушка, внимательно рассматривая лица бородачей. — Он не просыпался, но по лицу видно, что все будет в порядке.

— Я… не верить тебе, — вдруг проговорил один из них на Общем Слове. Произношение оставляло желать много лучшего, но сказанное вполне можно было разобрать. — Ты прийти из другой место, где женщина низкий! Такой ходить со многий мужчина в один время. Подлый женщина верить не можно!

— И сколько женщина из другой место ты видеть своя жалкая жизнь? — ехидно обратилась к нему Лисси.

Кайхем улыбнулся, но бородач не понял издевки:

— Уйди, я буду говорить с жена. С подлый женщина совсем не буду говорить.

— Не больно-то и хотелось, — буркнула девушка. Настроение, с утра — поднятое, начало медленно сходить на нет. — Я думала, ты у них главный, — проговорила она, повернувшись к Кайхему. Тот вздохнул:

— Ты не знаешь наших законов. В отношения между мужем и женой дозволено вмешиваться лишь богам. В целом, женщине полагается слушать, что говорит мужчина, и никак не наоборот.

Тем временем двое кочевников, что Кайхем назвал мужьями Зали и Арры, начали что-то сурово выговаривать девушкам. Те стояли молча, потупившись, глотая слезы.

— И что им теперь будет? — осторожно осведомилась Лисси.

— Поскольку доказательств измены нет, их накажут плетью и простят, — пожал плечами Кайхем.

Лисси задохнулась от возмущения:

— Сколь мудры и справедливы ваши дурацкие законы!

— Не тебе нас судить, — неожиданно жестко ответил предводитель кочевников. — Мы живем по этим законам много сотен лет.

— Это не подтверждение их правильности! Болотные крысы тоже веками живут в своей вонючей трясине, это не делает их уклад жизни — наилучшим! Одного я в толк не возьму, — Лисси раздраженно взмахнула рукой. — Если ты знал, что женщинам вашего племени нельзя оставаться наедине с чужим мужчиной, зачем пустил их к Далахару?!

— А надо было дать ему погибнуть? — в тон ей ответил Кайхем. — Я поступил так, как счел нужным. Девочек накажут, и в этом нет ничего страшного. Не впервой…

— Ну так и я тогда поступлю, как считаю нужным, — процедила Лисси сквозь зубы и шагнула в сторону целительниц.

Как раз вовремя, чтобы заметить, как один из кочевников собирается отвесить Арре оплеуху. Лисси стремительно скользнула вперед и оказалась между девушками и их мужьями.

— Слушайте меня внимательно, — с тихим бешенством в голосе проговорила она, обращаясь к последним, а затем высказала все, что думает про них, про законы их племени и способы решения семейных конфликтов, — на Общем Слове, не брезгуя самыми грязными ругательствами и не отказываясь вставить таковые на других, известных ей, наречиях.

Кочевники определенно не были толмачами или знатоками чужих языков, но не уловить общий смысл этого монолога они не могли. Именно поэтому оплеуху, предназначавшуюся Арре, ее муж решил отвесить Лисси.

Девушка легко уклонилась от удара и мягко сопроводила руку кочевника, слегка распрямляя ее в локте по ходу движения. Легкий поворот корпуса — и нападавший отлетел на несколько шагов, совершенно не понимая, как это произошло. Лисси недобро усмехнулась.

Второй кочевник попытался достать ее коротким, без замаха, ударом в грудь, но вместо этого захрипел и осел на песок, получив резкий тычок пальцами в горло. Мельком убедившись, что противник потерял к бою дальнейший интерес, Лисси обернулась к первому врагу. Тот уже доставал из ножен длинный кинжал, злобно ухмыляясь. Лучи солнца весело заиграли на клинке, отражаясь на его гранях.

Лисси самую малость отошла с линии удара, метившего ей в живот. Не встретив сопротивления плоти, кочевник просунулся вперед и сразу пропустил удар ладонью в переносицу. Из носа тут же брызнула алая кровь, заливая светлую одежду и стекая на песок. На удивление быстро собравшись, он попытался атаковать снова, но девушка оказалась стремительнее. Проворно перехватив его руку, она резко повела ее вверх, одновременно сгибая в локте и кисти. Нападавший, поняв, чем закончится это движение, закричал на Общем Слове, почти без акцента:

— Не-ет! Не надо!..

Лисси, не изменившись в лице, довела выполнение техники, что на эльфийском называлась “Горный ручей ломает сухое дерево”, почти до конца, не сделав лишь заключительное движение, разрывающее сустав.

— Если вы посмеете ударить своих жен, — проговорила она, глядя прямо в глаза скулящему от боли в сломанной руке противнику, — я убью вас. Переведи! — бросила она Кайхему.

Внезапно откуда-то сзади раздался тревожный окрик, и все, как по команде, повернулись в ту сторону, враз забыв о расправе над двумя соплеменниками, учиненной чужестранкой. Поднимая тучу песка, к лагерю стремительно приближался отряд вооруженных мечами людей. Порядка двух сотен, они бежали с клинками наголо, совершенно недвусмысленно выказывая намерения. Все, как один, были одеты в развевающиеся на ветру, просторные накидки светло-желтого цвета, что объясняло, почему их не заметили на дальних подступах.

Этому странному войску оставалось до лагеря кочевников каких-нибудь полторы-две лиги, когда те, наконец, подняли тревогу.