Город Бессмертных. Трилогия

Он поднял взгляд на сидящих однокурсников. Альрин по-прежнему смотрела на него с сочувствием. Это немного сглаживало противное чувство ожидания экзекуции.

Совсем немного.

Эллагир вышел из комнаты Наказаний, расположенной в подвале, хлопнув дверью так, что с каменных сводов посыпалась труха.

"Гаппо, сукин сын, сил не жалел", — подумал он, произнося исцеляющую магическую формулу.

Боль едва отступила.

— Да, заклинание Йерры — не мой конек, — раздосадовано буркнул юноша, осторожно пошевелив лопатками. — А ну-ка, еще раз…

Он глубоко вздохнул и привычным движением сложил пальцы обеих рук в причудливую фигуру, чтобы направить и усилить заклинание. На младших курсах он с товарищами по несколько часов в день тренировался складывать такие фигуры, или, как их еще называют, Символы. Чтобы в минуту надобности руки сами вспомнили нужные комбинации. Десятки, сотни разных Символов, — к каждому заклинанию свой. И попробуй, перепутай! За каждую ошибку наставники нещадно наказывали.

— Yerrha equillia! — негромко, но четко, выделяя каждый звук, проговорил Эллагир, удерживая Символы Йерры.

Боль в спине поутихла.

"У Альрин вышло бы с первого раза, — вздохнул юноша мысленно. — Несмотря на то, что ей редко приходится его использовать… В отличие от меня"!

За все время обучения, Эллагир действительно стал одним из частых гостей комнаты Наказаний. Поэтому, он давно уже научился относиться к этому философски, как к досадному недоразумению. И получасом раньше спокойно вошел в "камеру пыток", как ее окрестили ученики.

Пока палач, толстый варвар по имени Гаппо, выбирал плеть, Эллагир хранил презрительное молчание.

"Конечно, варвар — всего лишь слуга, — размышлял юноша, в сотый раз изучая незамысловатое убранство помещения. — Зарабатывает на жизнь… Но, чтоб он сдох, неужели во всем Велленхэме не нашлось более достойного занятия?!"

Палач, наконец, сделал выбор, снял с крюка одну из плетей, и рывком развернулся к ученику. Висевший на толстой волосатой шее зеленый камень, изумруд, величиной с кулак, слегка задрожал.

— Ну что, господин маг-недоучка, опять не удалось облегчить себе участь? — насмешливо спросил Гаппо, отвесив издевательский полупоклон.

Эллагир, естественно, знал, что изумруд у варвара — не бесполезное украшение, а защитный талисман, выданный Сандаром. Такие камни подавляли любые заклинания. Юноша всякий раз надеялся, что сможет преодолеть его силу, но, разумеется, тщетно. За всю историю магии, это не удавалось никогда и никому.

Гаппо рывком схватил Эллагира за руку и одним движением защелкнул на запястье простой металлический браслет с изумрудиком поменьше. Сомнительное украшение было призвано не дать юноше воспользоваться Исцеляющими чарами во время наказания.

— Приступим! У меня мало времени! — толстяк притворно закатил глаза, изобразив на лице крайнюю занятость. — Одолжить Вам ясеневую чурочку в зубки? Чтобы господин великий магистр не орал на весь Визенгерн, — осклабившись, добавил он.

— Qhard 'hett samma qfur qeda, q'adhur majaq!² — не поворачиваясь, спокойно проговорил Эллагир, сбрасывая одежду и ложась на дубовую, пропитанную потом и кровью, скамью для порки.

Он знал, что, в любом случае, варвар его жалеть не станет. Потому ничем особо не рисковал, надерзив палачу.

Гаппо затрясся от злости, глаза его налились красным.

— Я тебя научу вежливости! — рявкнул он, меняясь в лице и занося плеть для удара.

— Учитель выискался, — насмешливо хмыкнул Эллагир.

Резко выдохнув, палач ударил, и юноша, дернувшись, замолк на мгновение.

— А как тебе это? — прорычал Гаппо и снова взмахнул рукой, отрывисто и зло.

— Ублюдок!

Последовал очередной удар.

— Жирный боров! Может попрыгаешь так, да похудеешь?

И снова тяжелая кожаная плеть рассекла кожу. Юноша припомнил самые скверные ругательства, которые только знал на варварском наречии, и наградил ими сперва Сандара, затем — палача, всех их друзей и родственников.

Кровь ручейками побежала по спине, стекая на дубовую скамью, на грязный пол комнаты, собираясь в небольшие алые озерца.

— И как тебя, кабана, жена выдерживает?! — после глубокого вдоха, продолжил издеваться Эллагир, выгнувшись дугой от очередного ожога плети. — Ты наверное уже раздавил ее, да? Оооох! — новый удар вынудил юношу протяжно застонать.

Толстяк недобро ощерился.

— Ну, ничего. Наверняка в твоем сарае есть любимая овца… — Эллагир тоже попытался усмехнуться, но следующий взмах Гаппо превратил смешок в сдавленный крик.

Тело юноши сотрясалось от крупной дрожи, а спину жгло расплавленным свинцом. Варвар не отвечал на оскорбления, чтобы не сбить дыхание. В комнате отчетливо пахло свежей кровью и потом.

Эллагир до хруста стиснул зубы: надо было постараться не закричать. Не доставить Гаппо хотя бы этого удовольствия.

"Ну, ублюдок, — подумал он, зажмуриваясь в ожидании следующего взмаха плетки. — Поквитаемся еще!"

После удара перед глазами все поплыло, раздвоилось, как в мутном зеркале. Юноша тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Осталось ведь немного! Краем взгляда он увидел, как палач замахнулся в последний раз…