Город Бездны

– Нет, здесь ты не прав. Тот, кто выступает против меня, расстается с жизнью. Плевать, что он похоронил всю свою семью заодно с долбаной собачкой. Ты понимаешь, к чему я веду? Если мы не сделаем этого сейчас, придется заниматься этим в будущем – всякий раз, когда какой-нибудь вонючий аристократишка сочтет себя чересчур крутым.

Я вздохнул. В этом споре мне победу не одержать. Знал ведь, чем дело кончится, – если Кагуэлла задумал отправиться на охоту, его не отговорить. Но я чувствовал, что необходимо выразить несогласие. Я достаточно долго служил ему, у меня есть право подвергать его приказы сомнению. Отчасти за это он и платил – я заменял ему совесть, когда он искал ее в себе и находил лишь зияющую дыру.

– Главное – ничего личного, – сказал я. – Мы можем убрать Рейвича чисто, не доводя дело до взаимной бойни. Наверное, вы не шутили насчет того, что целюсь я не в голову, а в определенные участки мозга. При необходимости я на такое способен.

Я вспомнил нашего солдата, которого мне пришлось убить; я вспомнил еще нескольких ни в чем не повинных мужчин и женщин, чья смерть послужила непостижимому высшему плану. Знаю, это не может быть оправданием, но я всегда старался убивать быстро и безболезненно, насколько позволял мой опыт.

Тогда мне казалось, что Рейвич тоже достоин подобного милосердия.

Теперь, в Городе Бездны, я думал совсем иначе.

– Не беспокойся, Таннер, мы разделаемся с ним быстро и чисто. Как хирурги в клинике.

– Хорошо. Разумеется, я сам подберу себе команду… Вайкуна идет с нами?

– Конечно.

– Тогда нам понадобятся две палатки. Я не стану есть за одним столом с этим упырем, даже если он переключился исключительно на змей.

– Палаток будет больше чем две, Таннер. С нами поедет Дитерлинг, он самый лучший знаток гамадриад. А еще я возьму Гитту.

– Должен вам кое-что объяснить, – сказал я. – Поход в джунгли всегда сопряжен с риском. Как только Гитта покинет Дом Рептилий, она окажется в большей опасности, чем если останется. Вы же знаете: за каждым нашим шагом внимательно следят. Не говоря уже о том, что джунгли – не место для прогулок. – Выдержав паузу, я продолжал: – Не снимаю с себя ответственности, но во время этой экспедиции никому не смогу гарантировать полной безопасности. Разумеется, я сделаю все, что от меня зависит, но этого может оказаться недостаточно.

Он похлопал меня по плечу:

– Уверен, этого будет достаточно, Таннер. Ты еще ни разу не подводил меня.

– Все когда-нибудь случается в первый раз.

* * *

Наш маленький охотничий караван состоял из трех бронированных наземных машин. Кагуэлла, Гитта и я ехали в первой машине, которую вел Дитерлинг. Небрежно опустив руки на джойстик, он вез нас по заросшей тропе. Здешние места этот парень знал не хуже, чем гамадриад. Мне и сейчас больно при мысли о том, что он погиб.

Следом за нами, во второй машине, ехали Вайкуна и еще трое моих людей – Летельер, Орсоно и Шмидт. У каждого из этой тройки был за плечами не один год службы в джунглях. Третья машина везла тяжелое вооружение, в том числе гарпунные ружья упыря Вайкуны, а также боеприпасы, медицинские комплекты, пищевые рационы, запасы воды и надувные палатки-купола. Эту машину вел один из старых проверенных служак Кагуэллы, а Родригес сидел позади с дробовиком, держа под прицелом тропу, – на тот случай, если кто-нибудь попытается напасть на нас с тыла.

На приборной доске красовалась карта Полуострова, поделенная на секторы. Наше положение на данный момент было обозначено мигающей синей точкой. В нескольких сотнях километров севернее, на той же тропе, по которой двигались мы, мигала красная точка, мало-помалу перемещаясь в южном направлении. Это был отряд Рейвича; они полагали, что движутся скрытно, но их выдавало излучение, которое отслеживал Орканья. Они делали пятьдесят-шестьдесят километров в день – весьма неплохо для передвижения в джунглях. Мы планировали разбить лагерь, когда Рейвич приблизится на расстояние дневного перехода.

Тем временем мы пересекли южную границу ареала гамадриад. Глаза Кагуэллы горели нетерпением, его взгляд обшаривал джунгли в поисках огромного зверя. Взрослые особи двигаются степенно, вяло – они настолько неуязвимы для любых хищников, что не развили в себе никаких защитных инстинктов. Единственное, что заставляет гамадриад двигаться, – это голод. Кроме того, их цикл размножения включает миграцию. Если верить Вайкуне, у них нет даже того, что мы называем инстинктом самосохранения. Он нужен им не больше, чем леднику.

– А вот и дерево гамадриад, – объявил Дитерлинг на исходе дня. – Судя по его виду, слияние произошло недавно.

Он указал в сторону от дороги, где царил непроницаемый мрак. Мне грех жаловаться на зрение, но у Дитерлинга была просто нечеловеческая зоркость.

– Боже!.. – произнесла Гитта, опуская на глаза инфракрасные очки-бинокль. – Какое огромное!

– Так и сами гамадриады не маленькие, – сказал ее муж. Он смотрел в ту же сторону, что и Дитерлинг, напряженно щуря глаза. – Ты прав. Похоже, у этого дерева было восемь-девять слияний?