Город Бездны

Гигантская голова покачивалась надо мной, точно колеблемая ветерком. Возможно, эта тварь по-прежнему намеревалась преследовать своего сородича, но проигнорировать предмет, который, возможно, годился в пищу, она не могла. Не исключено, что она уже несколько месяцев не ела. Дитерлинг говорил, что перед слиянием гамадриаде необходимо наесться. Быть может, эта особь слишком мала, чтобы обвиться вокруг дерева, но нет оснований предполагать, что она не голодна.

Изо всех сил стараясь не делать резких движений, я поднял предохранитель и почувствовал, как оружие дрогнуло. Энергия с чуть слышным, но усиливающимся гулом наполнила батареи разрядника.

Голова змеи качнулась в мою сторону, привлеченная звуком.

– Оружие готово к боевому применению, – бодро доложил лучевик.

Гамадриада широко распахнула пасть. На пунцовом треугольном нёбе мерцали злобные глаза.

И я выстрелил прямо туда.

Голова тяжело врезалась в землю в нескольких шагах от меня. Бросок был бы точнее, если бы не импульс лазера. Разгневанная рептилия снова поднялась и широко разинула пасть, издавая утробный рев. На меня пахнуло смрадом, точно с поля, усеянного трупами. Я торопливо выпустил десять разрядов, стробоскопической очередью оставив десяток черных кратеров в нёбной кости змеи. И заметил, как на ее затылке появились выходные отверстия шириной с палец. Я ослепил змею.

Но ей удалось запомнить – хотя бы приблизительно, – где я стоял. Новый бросок; я отскочил, едва удержавшись на ногах, и одновременно в воздухе сверкнул металлический стержень. Я услышал, как звякнула тетива арбалета.

Ампула вошла в шею змеи, мгновенно выбросив дозу транквилизатора.

– Таннер! В сторону, мать твою!

Мой хозяин извлек из патронташа новую ампулу и, натянув тетиву, опустил ее на ложе. Через миг снаряд присоединился к собрату, торчащему из шеи рептилии. Содержимое было рассчитано на взрослую особь, то есть в шестнадцать раз превышало дозу, необходимую для временного усыпления нашей противницы, конечно, если мы не ошиблись в расчетах.

Непосредственная опасность миновала, я приготовился стрелять и понял, что проблем у нас прибавилось.

– Кагуэлла! – окликнул я.

Хозяин заметил, что я смотрю через его плечо, – он обернулся и застыл, не дотянувшись до очередной ампулы.

Первая змея изогнулась петлей, и ее голова показалась слева от дороги, всего в двадцати метрах от Кагуэллы.

– Сигнал бедствия получен, – пробормотал он.

До сих пор мы даже не подозревали, что змеи способны обмениваться сигналами. Но похоже, он был прав: раны, нанесенные мною молодой змее, привлекли внимание старшей, и теперь Кагуэлла оказался между двумя гамадриадами.

Однако младшая змея уже вышла из игры.

В этом не было ничего неожиданного. Перед нами как будто терпел крушение дирижабль: шея уже не могла удерживать голову, и та неумолимо клонилась к земле.

Что-то опустилось мне на плечо.

– Отойди-ка в сторонку, братишка, – сказал Дитерлинг.

Я покинул машину как будто целую вечность назад, но на самом деле прошло лишь полминуты. Дитерлинг стоял у меня за спиной, но все это время казалось, что рядом нет никого, кроме Кагуэллы и змей.

Я взглянул на оружие, которое держал в руках Дитерлинг. Пожалуй, для наших проблем это то, что надо.

– Милая вещица, – похвалил я.

– Просто хороший рабочий инструмент.

Он метнулся мимо меня, вскидывая к плечу вороненую базуку, снятую с оружейного кронштейна. Ее приклад был украшен рельефным изображением скорпиона, огромный полукруглый магазин торчал асимметрично, точно сбитый набок. Перед лицом Дитерлинга с тихим жужжанием поднялся экран целеуказателя, пестрящий колонками информации и прицельными схемами. Смахнув экран в сторону, Дитерлинг быстро оглянулся и, убедившись, что меня не заденет пламенем отдачи, нажал на спуск.

В толстой туше первой змеи образовалась дымящаяся дыра, похожая на тоннель. Хлюпая сапогами по мерзкой красной жиже, Дитерлинг зашагал вперед.

Тем временем Кагуэлла влепил в нее последнюю ампулу. Теперь у него оставались только заряды с малыми дозами, предназначенными для мелкой дичи. Казалось, рептилия даже не заметила, что в нее стреляли. Я слышал, у этих тварей всего несколько болевых рецепторов на всем теле.

Когда Дитерлинг подошел к взрослой гамадриаде, его сапоги были красными по колено. Змея приближалась, ее голова была уже метрах в десяти от охотников.

Они коротко пожали друг другу руки и обменялись оружием.

Повернувшись спиной к Кагуэлле, Дитерлинг спокойно зашагал назад ко мне. Он нес ненужный более арбалет на полусогнутой руке.

Кагуэлла вскинул базуку. То, что он сделал, относилось к категории «нанесение невосполнимого ущерба».

Зрелище было не из приятных. Хозяин включил режим стрельбы очередями, и мини-ракеты вылетали из ствола дважды в секунду. Он методично разделывался со змеей, точно садовник, подрезающий куст. Первым делом сшиб голову. Но даже после того, как от башки остались красные лохмотья, тварь продолжала двигаться. Очевидно, потеря мозга не была для нее серьезным увечьем. Шорох, сопровождающий ее скольжение, не прервался ни на миг.

Поэтому Кагуэлла продолжал стрелять.