Город Бездны

Норкинко с момента отлета не произнес ни слова, поскольку изучал план одного из кораблей Флотилии, сложный до умопомрачения. С такими головоломками он мог возиться сутками – стекленея глазами, забывая про сон и пищу, – до тех пор, пока не находил решение. Небесный завидовал его несгибаемому упорству, но не допускал даже мысли о том, чтобы позволить себе подобную одержимость. Норкинко представлял для него ценность особого рода – как инструмент для решения проблем с четкими условиями и предсказуемыми результатами. Поручи ему разобраться с чем-то сложным и таинственным, и он будет как рыба в воде.

Создание модели внутренних информационных сетей «Калеуче» представляло собой именно такую задачу. Разумеется, до определенного момента она будет служить лишь наглядным пособием, но Небесный не поручил бы эту работу никому другому.

Он отдавал себе отчет, что слишком мало знает о корабле-призраке. Ясно лишь одно: когда-то это был такой же элемент Флотилии, как и остальные. Он был построен заодно с другими звездолетами и вместе с ними покинул орбиту Меркурия. Это не могло оставаться в тайне, даже если когда-то он носил более прозаическое имя, не имеющее отношения к легендарному призраку. По-видимому, «Калеуче» разогнался до крейсерской скорости синхронно с остальными пятью кораблями и некоторое время – возможно, несколько лет – двигался в общем строю.

Но в течение первых десятилетий путешествия к Суону что-то произошло. По мере того как Солнечную систему раздирали политические и социальные катаклизмы, усугублялась изоляция Флотилии. С каждым световым годом, отделяющим корабли от родной планеты, становилось все труднее поддерживать связь. С Земли поступали известия, Флотилия отправляла отчеты, но интервалы между передачами продолжали увеличиваться, а сообщения делались все более бессвязными. Порой они противоречили друг другу, что свидетельствовало о вражде фракций, преследующих разные цели. Далеко не все желали, чтобы Флотилия успешно достигла Пункта Назначения. Время от времени экипажи узнавали, что некоторые фракции вообще отрицают существование экспедиции. На Земле снова пытались переписать историю. Со временем это перестали принимать всерьез. Досадно было слышать другое: эти попытки встречали поддержку.

Слишком велик груз времени и пространства.

Эти слова вновь и вновь звучали в голове у Небесного подобно мантре. В конечном счете все проблемы сводились к отрыву от родины.

И еще это означало, что ответственность Флотилии перед кем-либо, кроме ее экипажей и пассажиров, постепенно уменьшалась. А значит, появилась возможность скрыть правду о том, что случилось с «Калеуче».

Судя по всему, дед Небесного, вернее, отец Тита Хаусманна знал истинную причину случившегося. Кое-что он успел рассказать Титу, но не исключено, что сделал это на пороге смерти, а потому уже не помнил всех деталей. Теперь Небесному оставалось лишь строить догадки.

События могли развиваться по двум сценариям. Согласно первому между кораблями вспыхнула война, в ходе которой «Калеуче» подвергся атаке. Возможно, дело дошло до применения ядерного оружия. Тит говорил, что призрак на экране радара выглядит так же, как любой из кораблей Флотилии, но это не значит, что ему не мог быть нанесен значительный ущерб. Впоследствии экипажи остальных кораблей, устыдившись, предпочли вычеркнуть этот постыдный прецедент из своей истории. Их поколению пришлось жить с бременем позора – но только одному.

Другая гипотеза нравилась Небесному куда больше. Она выглядела не так драматично, но Флотилия представала в еще менее выгодном свете. На «Калеуче» произошло нечто чрезвычайное – скорее всего, разразилась эпидемия. Остальные экипажи предпочли отказать ему в помощи. Конечно, история знает случаи, которые выглядят еще более неприглядно. Как можно поставить в упрек стремление оградить себя от заразы?

Это был постыдный шаг. И вместе с тем абсолютно логичный.

Если гипотеза верна, им необходима крайняя осторожность. Впрочем, любая ситуация может обернуться катастрофой. И в любом случае риск будет оправдан – слишком велика награда. Он вспомнил об антивеществе, возможно заключенном в резервуарах призрака. Подобно дремлющему чудовищу, оно дожидается, когда его выпустят на свободу. Этот день все еще может наступить, но он будет не таким, каким виделся создателям корабля.

И не таким, каким видится экипажам остальных кораблей.

Несколько часов спустя они были уже далеко. Однажды луч радара «Бразилии» скользнул по шаттлу, словно пальцы слепого, изучающие незнакомый предмет. Это был миг предельного напряжения. Небесный подумал было, что допустил какую-то фатальную оплошность. Но луч двинулся дальше и больше не вернулся. Даже если на «Бразилии» что-то обнаружили, то, скорее всего, приняли пятно на радаре за дрейфующий хлам – например, такой же шаттл, изношенный до невосстановимости и выброшенный в пустоту космоса.