Город Бездны

Это выглядело не слишком изящно. Должно быть, им приходилось работать круглые сутки, чтобы выполнить те операции, на которые у Норкинко ушла почти вся жизнь. Но у них имелось преимущество: им не нужно было скрываться. Все люди на борту «Бразилии» и «Багдада» не жалели своих сил для достижения цели. Я почти завидовал им. Насколько проще выполнять работу в открытую… правда, при этом страдает элегантность исполнения.

Я смотрел на сильно увеличенные изображения модулей, которые отрывались от кораблей, точно клочки бумаги, – мало похоже на заранее спланированную акцию. Качество изображения было скверным, оно не позволяло убедиться в том, что по обшивке ползают люди в скафандрах, орудуя резаками и взрывчаткой. Без грубой силы им было просто не обойтись.

– Вам все равно не победить, – сказал я.

К моему удивлению, Арместо снизошел до ответа – хотя я был почти уверен, что оба корабля отныне будут соблюдать режим радиомолчания.

– Мы победим. Непременно победим.

– Вы сами говорили, что мертвых у вас меньше, чем у меня. Даже если выбросите всех, этого будет недостаточно.

– Мы сделаем так, чтобы этого было достаточно.

* * *

Позже я разгадал их замысел. Что бы ни случилось в дальнейшем, до Пункта Назначения оставалось не больше двух-трех месяцев полета. При разумном использовании запасов некоторых колонистов можно было разбудить раньше срока. Оживленные момио могут жить на борту вместе с экипажем; условия будут почти нечеловеческими, но все же пригодными для существования. Каждые десять разбуженных колонистов – это один сброшенный модуль и соответствующее уменьшение массы корабля, которое даст более крутую траекторию торможения. Это длительный и рискованный процесс. По моим расчетам, они потеряют примерно одного из десяти колонистов, потому что условия размораживания будут близки к экстремальным. Но этого действительно может оказаться достаточно.

Им удастся если не получить преимущество, то хотя бы уравнять шансы.

– Ваш план мне известен, – сказал я Арместо.

– Очень в этом сомневаюсь, – хмыкнул старик.

Вскоре я убедился, что был прав. Суета, которая сопровождала сброс первых модулей, сменилась стабильностью: каждые десять часов. Именно этого я и ждал. На то, чтобы оживить всех колонистов в модуле, уходит десять часов. Количество людей, способных провести подобную операцию, очень невелико, так что им придется работать посменно.

– Не уверен, что вам это поможет, – сказал я.

– Зато я уверен, Небесный. Еще как поможет.

И тут я понял, что нужно сделать.

Глава 38

– Хочешь сказать, это ты ее убил? – спросила Зебра.

Мы – все пятеро – по-прежнему созерцали фантасмагорическую картину гибели мадам Доминики.

– Я этого не говорил. Я сказал, что ее убил Таннер Мирабель.

– А кто же тогда вы? – спросила Шантерель.

– Вы не поверите, если я назову свое имя. Мне и самому трудно к нему привыкнуть.

– Доминика умерла совсем недавно, – с мрачной убежденностью объявил Пранский, дождавшись, когда мы обменяемся мнениями. – Видите, трупное окоченение не наступило. Если вы были на виду последние несколько часов, то у вас, пожалуй, надежное алиби.

Зебра потянула меня за рукав:

– А те двое, Таннер? Люди, которые тебя выслеживали? Нездешние, если верить Доминике. Они могли избавиться от свидетеля.

– Понятия не имею, кто такие, – сказал я. – По крайней мере, что касается женщины. А мужчина… попробуем угадать.

– Пожалуй, нам не стоит здесь задерживаться, – вмешался Квирренбах. – Если мы не хотим познакомиться с местными властями. В моем списке приоритетов это знакомство стоит на самом последнем месте.

– Как это ни противно, вынуждена согласиться, – усмехнулась Шантерель. – Знаешь, Таннер, ему не чужд здравый смысл.

– Пожалуй, вам не следует называть меня этим именем.

Зебра задумчиво покачала головой:

– И как тебя зовут?

– Только не Таннер Мирабель. – Я кивнул в сторону Доминики. – Думаю, ее убил именно Мирабель – человек, который меня преследует. Это его работа, а не моя.

– Полный бред, – сказала Шантерель. Остальные кивнули, выражая согласие с этим мнением, хотя и без особого энтузиазма. – Если вы не Таннер Мирабель, то кто же тогда?

– Кагуэлла.

Я знал, что это лишь половина правды.

Зебра возмущенно подбоченилась:

– И у тебя до сих пор не возникало желания об этом сообщить?!

– Я сам только недавно понял. Думаю, Кагуэлла изменил мои… свои воспоминания, чтобы скрыть свою подлинную личность. Ему пришлось это сделать, чтобы бежать с Окраины Неба. Его могли опознать – если не по внешности, то по воспоминаниям… Черт, непривычно говорить о себе в третьем лице.

Зебра, прищурясь, разглядывала меня, словно пыталась оценить, насколько ошибалась на мой счет:

– Ты действительно в это веришь?

– Представь себе, да. Правда, к этому не сразу удалось привыкнуть.

– Он явно не в себе, – объявил Квирренбах. – Странно: я не думал, что такому парню достаточно посмотреть на мертвую толстуху, чтобы у него поехала крыша.

Я развернулся и засветил ему в челюсть – неожиданно даже для себя.