Город Бездны

Небесный пробыл в одиночестве не более двадцати минут, но казалось, будто прошел час, потом другой, потом еще долгие мучительные десятки часов. Одиночество при любых обстоятельствах было бы для него пыткой. Мальчик не знал, что происходит, и предполагал, что это затея отца, решившего наказать его построже. Время тянулось и тянулось, превращаясь в вечность. Потом мысль об отцовских кознях представилась нелепой. Тело все еще дрожало, но мозг взялся перебирать гораздо менее приятные версии. Что, если детская каким-то образом отделилась от корабля? Что, если она теперь дрейфует в космосе, удаляясь от «Сантьяго», от Флотилии, – а когда это обнаружится, будет уже поздно? Или, возможно, корабль захватили чудовища. Они бесшумно истребили на борту все живое, один лишь Небесный уцелел, но и до него непременно доберутся монстры…

За стеной раздался шорох.

Разумеется, это были взрослые. Некоторое время они возились с дверью, а когда убедили ее открыться, полоска янтарного света протянулась к мальчику по полу. Первым вошел отец, а потом еще четверо или пятеро – Небесный не знал, как их зовут. Они были высокими, сутулыми и казались темными силуэтами, а свет фонарей делал их лица пепельно-серыми и хмурыми, точно у королей из сборника сказок. Вместе с ними в комнату ворвался воздух. Он был холодным, как никогда, и малыш задрожал еще сильнее. Взрослые резкими толчками выдыхали пар, точно огнедышащие драконы.

– Он цел, – сказал отец одному из спутников.

– Ну, вот и славно, – отозвался тот. – Надо отвести его в какое-нибудь безопасное место… а потом начнем пробираться на корму.

– Иди сюда, Шуйлер. – Отец присел на корточки и протянул к Небесному руки. – Иди, мой мальчик. Все в порядке. Незачем так волноваться. Ты плакал?

– Клоун пропал, – еле выговорил Небесный.

– Клоун? – переспросил кто-то.

Отец обернулся.

– Базовая образовательная программа детской комнаты. Вспомогательные процессы, похоже, закрылись в первую очередь.

– Найди Клоуна, – взмолился Небесный. – Пожалуйста…

– Попозже, – ответил отец. – Клоун… отдыхает. Он вернется, не успеешь и глазом моргнуть. Хочешь пить, сынок? Или есть?

– Где мама?

– Она… – Отец запнулся. – Шуйлер, сейчас она не может прийти, но передает тебе привет.

Один из мужчин тронул отца за руку:

– Тит, ему будет спокойнее с другими детьми. В главной детской.

– Он не такой, как другие дети, – возразил отец.

Вскоре они вывели Небесного из комнаты. Холодный коридор уходил вправо и влево, в темноту, прочь от лужиц света, оставляемых фонарями взрослых.

– Что случилось? – спросил Небесный.

Он впервые осознал, что поколеблен не только его внутренний космос. Что бы ни случилось, оно коснулось и мира взрослых. Еще никогда он не видел корабль таким.

– Кое-что очень-очень плохое, – сказал отец.

Глава 5

Я вылетел из сна о Небесном Хаусманне, словно мне дали пинка. В первый момент показалось, что я попал в другой сон, главной особенностью которого было жуткое чувство потерянности в пространстве и времени.

Потом я понял, что это вовсе не сон.

Я бодрствовал. Правда, половина моего разума продолжала крепко спать – та его часть, где записано, кто я такой и что делаю в этом мире. Я даже не мог успокоить себя, разобравшись в том, как нынешняя ситуация связана с прошлым. Кстати, о прошлом… Я мысленно оглянулся, надеясь обнаружить в памяти какие-то зацепки – мое имя, предметы, которые укажут, кем я являюсь. Но это было все равно что всматриваться в густой серый туман.

Правда, мне удалось назвать предметы, находившиеся вокруг. Значит, язык не забыт. Я лежал на жесткой постели под тонким коричневым вязаным одеялом и чувствовал себя бодрым и отдохнувшим, но при этом абсолютно беспомощным. Глазел по сторонам, ожидая «щелчка», после которого ситуация прояснится. Но ни малейшего проблеска, ничего, что показалось бы хоть мало-мальски знакомым.

Я поднес к глазам руку, присмотрелся к выпуклым венам на тыльной стороне кисти. Рука тоже выглядела как-то странно.

Между тем я довольно неплохо помнил подробности сновидения. Оно было поразительно ярким и походило не на обычный сон – череду видений, в которой трудно усмотреть логическую связь, – а на отрезок хроники. Казалось, я незримо присутствовал при всех событиях, следуя за Небесным Хаусманном, точно назойливый призрак.

Потом я зачем-то перевернул кисть.

Посреди ладони виднелось аккуратное пятнышко цвета ржавчины – запекшаяся кровь. Осмотрев под собой простыню, я обнаружил еще несколько засохших пятен – следы недавнего кровотечения.

Что-то материализовалось в тумане памяти – и оно было готово приобрести ясные очертания.

Я вылез из постели, обнаженный, и осмотрелся. Стены у комнаты шероховатые, но это не тесаный камень, а материал наподобие высушенной глины, покрытый ослепительно-белой штукатуркой. Вплотную к кровати стояли табурет и тумбочка из неизвестной породы дерева. Никаких украшений, если не считать маленькой коричневой вазы в стенной нише.

Я в ужасе уставился на вазу.