Город Бездны

Тит вместе с сыном направился домой. Небесный сожалел, что матери нет на борту, поскольку она – что бы там ни говорил отец – обычно наказывала не так строго. Была слабая надежда, что она уже вернулась, раньше срока завершив работы на корпусе. Но дома ее не оказалось.

– В детскую, – велел Тит. – Поиграешь с Клоуном. Я вернусь часа через два-три и выпущу тебя.

– Я не хочу туда.

– Правильно. Если бы хотел, что бы это было за наказание?

Дверь детской комнаты отворилась. Тит толкнул сына внутрь, а сам остался за порогом.

– Привет, Небесный, – сказал Клоун.

Он уже поджидал мальчика.

* * *

В детской было много игрушек. Иные умели поддерживать что-то вроде диалога и на первый взгляд даже казались разумными. Небесный понимал, что эти вещи предназначены для детей примерно его возраста, они соответствуют картине мира, которая складывается у обычного ребенка на третий год жизни. Но большинство игрушек показались ему примитивными и даже дурацкими уже после второго дня рождения. Клоун был другим – не совсем игрушка, хотя и не совсем личность. Сколько помнил себя Небесный, Клоун всегда был рядом. Он стал частью детской, хотя находился там не всегда. Он не мог трогать вещи и не позволял трогать себя Небесному, а когда говорил, звуки доносились не оттуда, где он стоял, – или притворялся, что стоял.

При этом нельзя было сказать, что Клоун существует лишь в воображении. Он видел все происходящее в детской и непременно доносил родителям Небесного, если тот совершал заслуживающий порицания поступок. Так, Клоун наябедничал, что Небесный сломал лошадку-качалку и что в этом, невзирая на заверения мальчугана, нет вины ни одной из «умных» игрушек. Небесный возненавидел предателя, но ненадолго. Мальчик понимал, что Клоун его единственный настоящий друг, если не считать Констанцы, и что он разбирается в темах, недоступных даже ее пониманию.

– Привет, – печально отозвался Небесный.

– Вижу, тебя заперли за посещение дельфинария. – Клоун одиноко стоял в строгой белой комнате, прочие игрушки были аккуратно спрятаны. – Небесный, согласись, это неправильный поступок. Сказал бы мне, я бы показал дельфинов.

– Но не тех. Не настоящих. И ты их уже показывал.

– Но не таких. Смотри!

И внезапно оба очутились в лодке, в море, под синим небом. Вокруг на гребнях волн, вспенивая воду, плясали дельфины, их спины блестели под солнцем, словно мокрые булыжники. Впечатление портили только узкие черные окна в одной из стен комнаты.

Однажды Небесный нашел в книге сказок картинку. На ней был кто-то вроде Клоуна, в пестром наряде, с буфами и большими белыми пуговицами. На его комичной физиономии, обрамленной взбитыми рыжими волосами и обвислым колпаком в полоску, застыла широкая улыбка. Когда мальчик дотронулся до иллюстрации, клоун шевельнулся и показал те же фокусы и веселые ужимки, что показывал его собственный Клоун. Небесный смутно помнил времена, когда это фиглярство заставляло его хохотать и хлопать в ладоши, и казалось, нет на свете ничего смешнее и увлекательнее.

Но с тех пор Клоун успел поднадоесть. Он по-прежнему развлекал Небесного, но их отношения стали совсем другими, и пути назад не было. Теперь Клоун представлял для Небесного объект, подлежащий изучению, пусть даже для этого придется разобрать его на части. Клоун чем-то напоминал рисунки пузырьками, которые создавали в воде дельфины, – правда, эта картинка была сделана скорее из света, чем из звука.

И сейчас они были в лодке только понарошку. Под ногами все тот же твердый и гладкий пол комнаты, куда его запер отец. Небесный не совсем понимал, как создается эта картинка, но она вполне могла сойти за реальность. Даже стены детской стали невидимы.

– У дельфинов, живущих в бассейне, – у Слика и всех остальных – есть какие-то приборы, – сказал Небесный. Не мешает кое-что разузнать, пока он сидит взаперти. – Для чего им ультразвук?

– Чтобы проще было фокусировать гидролокатор.

– Нет. Мне просто интересно, кто додумался поместить их туда?

– А-а-а… Наверное, химерики.

– Кто такие химерики? Они полетели с нами?

– Отвечаю на второй вопрос: нет, хотя они были совсем не прочь.

Голос Клоуна, чуть визгливый, дрожал и поэтому напоминал женский. Но в нем при любых обстоятельствах звучало бесконечное терпение.

– Не забывай: когда Флотилия покидала Землю, а потом орбиту Меркурия, чтобы выйти в межзвездный космос, в Солнечной системе продолжалась война. Да, сражения к тому времени в основном закончились, но люди еще не договорились об условиях перемирия. Каждая сторона по-прежнему считала себя воюющей и была готова по любому поводу броситься в драку. Хватало и тех, кому война казалась последней возможностью что-то изменить. Преимущественно это были организованные преступные группировки, не более того. Химерики – точнее, те химерики, которые создали дельфинов, – определенно принадлежали к числу этих банд. Вообще химерики достигли поразительных результатов в экспериментах с киборгами. Они сращивали себя и своих животных с механизмами. Но часть химериков пошла еще дальше. В итоге их стали избегать даже соплеменники.