Город бездны

По лабиринту коридоров мы прошли на другой подвальный уровень Дома Рептилий. Здесь находился подземный виварий — сотни огромных застекленных террариумов, оборудованных увлажнителями и температурным контролем, чтобы рептилии чувствовали себя как дома. Большинство тварей, обитающих за этими «витринами», привыкли ползать в полумраке, который царит под пологом леса. Тщательно подобранные виды местной растительности дополняли картину, максимально приближая условия к природным. Самый крупный террариум вмещал в себя ряд ступенчатых каменистых водоемов, куда предполагалось поместить пару боа-констрикторов, но их эмбрионы погибли несколько лет назад.

Строго говоря, рептилии Окраины Неба рептилиями не были. Впрочем, земные рептилии — лишь один из бесконечного множества путей, которым может идти эволюция.

Самые крупные беспозвоночные Земли — спруты и им подобные — обитают в морях, но на Окраине Неба беспозвоночные завоевали не только море, но и сушу. Никто не знает, почему местная эволюция пошла по такому пути. Наиболее правдоподобной выглядит версия о некоей глобальной катастрофе, в результате которой океаны «съежились» примерно до половины прежней величины, обнажив шельф. Формы жизни, обитающие на их периферии, получили мощный стимул к адаптации на суше. Но поскольку эволюция на тот момент еще не дошла до «создания» позвоночника, ей пришлось обходиться без него. Это был трудный и долгий процесс. Однако животный мир Окраины Неба представлен исключительно беспозвоночными. У гамадриад — самых крупных обитателей планеты — форма тела сохраняется лишь за счет давления, возникающего при циркуляции внутренних жидкостей, которые перекачиваются чуть ли не сотней сердец, разбросанных по всему объему тела. Эти твари хладнокровны — то есть температура их тела изменяется вместе с температурой окружающей среды. На Окраине Неба не бывает зим, при которых могли бы выжить лишь создания типа млекопитающих. Что же касается рептилий, то они, как и полагается хладнокровным, двигались медленно, питались редко и жили очень долго. Самые крупные из них, королевские кобры, даже не умирали в обычном смысле. Они просто изменялись.

По коридорам мы пришли в подвальное помещение, где содержались молодые особи. Изначально оно предназначалось для семейства крокодилов, но те пока что пребывали в анабиозе. Юная гамадриада едва помещалась в террариуме. К счастью, она успела не слишком подрасти в неволе. Но нам наверняка придется построить новое помещение, если Кагуэлла всерьез намерен отловить почти взрослую рептилию.

Я не видел нашу пленницу уже несколько месяцев и, откровенно говоря, она меня не слишком интересовала. В конце концов я понял, что эта тварь, по сути, вообще ничего не делала. После кормления аппетит у нее почти пропадал. Тогда она, как всегда, сворачивалась в кольцо и впадала в состояние, близкое к смерти. У гамадриад нет естественных врагов, поэтому они могли позволять себе спокойно переваривать пищу и сохранять энергию.

Мы осмотрели глубокий сухой бассейн с белыми стенами, в котором когда-то должны были обитать крокодилы. Один из моих подчиненных, Родригес, склонился над резервуаром и подметал дно десятиметровой метлой. Именно на такой глубине находился пол, окруженный вертикальными стенами, отделанными белой керамической плиткой. Иногда Родригесу приходилось спускаться в бассейн, чтобы что-то наладить, — и не могу сказать, что я ему безумно завидовал, хотя кобра и находилась по ту сторону барьера. Есть такие места, куда лучше не соваться, и террариум со змеями — одно из них. Родригес улыбнулся мне сквозь усы, извлек из ямы свою метлу и водрузил ее на полку у стены, где размещался набор подобных длинномерных инструментов — клещи, гарпуны для анестезии, электрошокеры и прочее.

— Как поездка? — спросил я. Родригесу было поручено съездить в Сантьяго, чтобы прощупать почву для заключения новых сделок.

— Рад, что наконец вернулся, Таннер. Там куда ни глянь — одни высокородные задницы. Их хлебом не корми, только дай почесать языком и сказать что-нибудь доброе в наш адрес. Военные преступления… При этом они от души надеются, что война никогда не кончится — какое-никакое разнообразие. Просто с жиру бесятся.

— Но кое о ком из присутствующих они не только говорят, — заметил Кагуэлла.

Родригес очистил щетину метлы от листьев.

— Ага, слышал. Только сегодня ты военный преступник, а через год — спаситель народа. Или я не прав? И вообще, людей убивают не пушки, знаете?

— Верно. Людей обычно убивают маленькие металлические снаряды, — с улыбкой произнес Кагуэлла, любовно поглаживая шокер для скота, — возможно, он вспоминал, как с его помощью загонял гамадриаду в транспортировочную клетку. — А как поживает моя малышка?

— Кажется, у нее какая-то кожная инфекция. Меня это беспокоит. Эти твари линяют?

— Черт их знает. Возможно, мы будем первыми, кто об этом узнает.