Город бездны

— Будьте осторожны. Не думаю, что здесь вам что-нибудь угрожает, но все равно смотрите в оба. Думаю, вернусь через несколько часов. Дождетесь?

— Само собой, — ответила Зебра. — Но у меня несколько иные планы. В этой штуковине вполне поместятся трое. Если Шантерель сможет держать оборону…

Шантерель пожала плечами.

— Мне не слишком улыбается просидеть несколько часов в одиночестве… но, пожалуй, здесь все-таки лучше, чем внизу. Если не ошибаюсь, вас зовет сестринский долг?

Зебра кивнула:

— На моем месте она сделала бы то же самое.

— Надеюсь, ваша поездка себя оправдает.

— Не подвергайте себя лишней опасности, — предупредил я Шантерель. — Если что, мы сумеем выбраться. Так что… Вы знаете, где стоит наша машина.

— Не беспокойтесь обо мне, Таннер. Позаботьтесь лучше о себе.

— Что поделать, профессиональная привычка.

И я с напускным дружелюбием хлопнул Квирренбаха по плечу. Правда, я предпочел бы сделать это искренне.

— Ну как, готовы? Надеюсь, вас посетит вдохновение: дорожные впечатления вкупе с повышенной дозой депрессии…

Он мрачно посмотрел на меня.

— Не надо об этом, Таннер.

Что бы ни говорила Зебра, но в кабинке робота едва хватало места для двоих. После того как Зебра присоединилась к нам, там стало, мягко говоря, тесновато. Похоже, она судила по себе — не вполне человеческое сложение и сверхъестественная гибкость позволили ей разместиться с минимумом дискомфорта.

— О Боже… — заметила она. — Надеюсь, поездка не затянется.

— Заводите, — приказал я Квирренбаху.

— Таннер, еще есть…

— Заводите эту чертову машину, — сказала Зебра. — Иначе вам даже не придется сочинять себе реквием.

Довод прозвучал убедительно. Квирренбах нажал на кнопку, машина ожила и, дребезжа, поползла по трубе. Принцип движения был явно позаимствован у сороконожек. Передняя и задняя секции двигались рывками, блюдца-присоски звучно припечатывались к стенам, но середина, где сидели мы, ни разу не дернулась. Пар ушел из туннеля, но металлические стены дышали жаром, а воздух казался раскаленным, как в преисподней. Тесно, темно — только главные рычаги управления перед нашими сиденьями слабо подсвечивались. Чудовищное давление пара отполировало стены трубопровода до зеркального блеска. Поначалу труба тянулась горизонтально, но вскоре начала все сильнее извиваться и наконец заняла почти вертикальное положение. Теперь мое кресло превратилось в гибрид обвязки и люльки, в каких носят за спиной младенцев — безумно неудобная конструкция. Покачиваясь в ней, я ни на миг не забывал о том, что подо мной несколько километров пустоты и меня удерживает лишь разница давления, прижимающая присоски робота к стенкам трубопровода.

— Если не ошибаюсь, мы направляемся к крекинг-станции? — осведомилась Зебра, напрягая голос, чтобы перекрыть грохот. — Именно там его делают?

— Вполне логично, — отозвался я. Она словно прочла мои мысли: я как раз думал об этой станции. Из нее выходили все трубы — могучая корневая система Города. Станция гнездилась глубоко в Бездне, скрытая в слоях вечного тумана. Именно там находились гигантские преобразующие механизмы, которые всасывали горячие ядовитые газы, поднимающиеся из Бездны. — Вряд ли персонал, обслуживающий эту систему, кому-то подотчетен. И, безусловно, располагает самыми современными реактивами. Которые можно использовать для синтеза какого-нибудь вещества — например, Горючего Грез.

— Как думаешь: здесь все работают в условиях секретности?

— Вряд ли. Разве что горстка рабочих, которые занимаются непосредственно синтезом Горючего. Эти, скорее всего, незнакомы никому из служащих. Я прав, мистер Квирренбах?

Композитор щелкнул каким-то рычагом на пульте. Наша скорость существенно возросла, а шлепки присосок превратились в гулкую барабанную дробь.

— Я уже говорил вам, — отозвался он. — Меня никогда не допускали так близко к источнику.

— Но хоть что-то вам известно? Ну, хотя бы относительно синтеза?

— А почему это вас интересует?

— Потому что я не понимаю, какой в этом смысл, — сказал я. — Из-за эпидемии многие вещи стали бесполезными. Например, имплантаты — по крайней мере, самые сложные. Субклеточные нанороботы… как вы их называете — медишны? Кажется, послесмертных это в восторг не привело. Их здоровье, насколько я понимаю, в некотором отношении зависело от этой машинерии. Теперь им приходится обходиться без нее.

— И что дальше?

— Совершенно неожиданно появляется нечто новое. Оно решает те же задачи, только справляется еще лучше. Пользоваться Горючим Грез может даже ребенок — его не нужно приспосабливать под нужды каждого отдельного человека. Оно исцеляет раны и восстанавливает память…

Я вспомнил зачумленного, который корчился на земле, с безумной жадностью собирая капли алой жидкости, хотя эпидемия уже поразила половину его тела.

— Оно даже может защитить вас от Чумы — если вы не желаете отказаться от своей механической начинки. Просто фантастика. Слишком красиво, чтобы быть правдой, Квирренбах.

— И что из этого следует?