Город бездны

Конец Путешествия, думал я, держась за перила, ограждающие смотровую площадку «Сантьяго». Корабль находился в состоянии свободного падения. Конец Путешествия. Подходящее имя. Планета плыла у моих ног, словно зеленый бумажный фонарь с тускнеющей свечой внутри. Солнце системы 61 Сигни-А — то есть Суон — ярким не назовешь. Расстояние между ним и планетой невелико, но здешний дневной свет совсем не такой, как на Земле — я помню картинки, которые показывал мне Клоун. Звезда Суона считается ярко-красной, но для невооруженного глаза кажется белой. В этом нет ничего удивительного. Еще полтора века назад — до того, как Флотилия покинула Солнечную систему — было известно, сколько энергии отбирает эта планета, двигаясь по орбите.

Все это время в недрах «Сантьяго», в одном из трюмов, хранилась вещь невозможной красоты — слишком прекрасная, чтобы приносить ее в жертву. Сейчас с ней работала команда техников. Артефакт вынесли из космолета, прикрепили к орбитальному грузовому буксиру и отправили за пределы гравитационного поля планеты, к точке Лагранжа между Концом Путешествия и Суоном. Там положение буксира будет откорректировано легчайшими импульсами ионных двигателей, после чего он будет плавать в космосе веками. По крайней мере, по моим планам.

Я перевел взгляд с осененной нимбом планеты на черную бездну космоса. На остальных кораблях — на «Бразилии» и «Багдаде» — все было по-прежнему. Текущие расчеты предсказывали, что они прибудут через три месяца, хотя определенная погрешность в вычислениях допускалась.

Это не важно.

Первая группа шаттлов уже совершила несколько рейдов на поверхность планеты, во время которых сбросила множество грузовых контейнеров, снабженных радиомаяками. Через несколько месяцев мы сможем их обнаружить. Сейчас один из шаттлов спускался в атмосферу, его дельтовидный силуэт был хорошо виден на фоне материкового «языка» в экваториальной зоне — географический отдел окрестил его Полуостровом. Подозреваю, через пару недель они придумают что-нибудь не столь буквальное. Чтобы доставить на поверхность всех оставшихся колонистов, хватит пяти рейсов.

Еще пять — для транспортировки экипажа «Сантьяго» и тяжелого оборудования, которое нельзя сбрасывать в контейнерах. «Сантьяго» останется на орбите — пустая оболочка, не содержащая ничего полезного.

Двигатели шаттла выплюнули пламя, челнок лег на расчетный курс, и я проследил, как он исчезает из виду. Через пару минут, как мне показалось, я заметил у горизонта вспышку — шаттл входил в атмосферу. Значит, скоро он приземлится. На южной оконечности Полуострова уже был разбит временный лагерь, который мы решили назвать Нуэва-Сантьяго — решили уже тогда.

В это время Око Суона раскрылось.

Понятно, что отсюда его было не разглядеть — но в точке Лагранжа уже разворачивался микроскопически тонкий пластиковый экран.

Прицел оказался почти идеально точным.

Луч света упал на хмурый мир, лежащий под нами, образовав яркое овальное пятно. Затем оно начало перемещаться, рыскать, меняя форму. Когда его наведут точнее, количество солнечного света, которое получают Полуостров и его окрестности, возрастет вдвое.

Я знал, что там, внизу, была жизнь. Я уже думал о том, сможет ли она приспособиться к изменению освещенности, и картина не слишком меня воодушевляла.

Зазвенел браслет-коммуникатор. Я оторвался от экрана. Интересно, у кого из моего экипажа хватило наглости отвлекать меня в этот торжественный момент.

Однако коммуникатор просто оповестил, что в каюте меня ждет послание. Раздраженный — и одновременно заинтригованный — я заставил себя покинуть смотровую площадку. Миновав шлюзы и трансферные кольца, я оказался в главной, вращающейся части нашего огромного корабля. Здесь начиналась зона псевдогравитации. Я держался открыто и невозмутимо, ничем не выдавая беспокойства. Члены экипажа и старшие офицеры приветствовали меня, отдавая честь; некоторые норовили пожать мне руку. Настроение было праздничным и граничило с всеобщей эйфорией. Мы пересекли межзвездное пространство и благополучно прибыли к новой планете, более того — я привел корабль раньше соперников.

Я позволил себе задержаться, чтобы кое с кем поболтать. Впереди трудные времена, и мне важно укреплять отношения. Но я ни на минуту не забывал о послании, которое ждало меня. Можно было только догадываться о его содержании.

Вскоре я это узнал.

— Полагаю, к настоящему моменту ты уже убил меня, — послышался голос Констанцы. — Или по крайней мере заставил исчезнуть навсегда. Нет, не надо ничего говорить: это не интерактивная запись. Мне нужно лишь немного твоего драгоценного времени.

Я смотрел на ее лицо на экране в моей каюте — лицо, которое выглядело чуть старше, когда я видел ее последний раз.

— Как ты догадываешься, эта запись была сделана некоторое время назад, — продолжала она. — Я загрузила ее в информационную сеть «Сантьяго» и вынуждена была входить туда каждые шесть месяцев, чтобы послание не попало к тебе слишком рано. Я знала, что последнее время была для тебя как бельмо на глазу и что ты, наверно, скоро найдешь способ от меня избавиться.