Город богов

— Но если это так важно… — купец нахмурился. — Нельзя сбрасывать со счетов и возможность ошибки. Может быть, он просто лишился ума с радости от заключения столь выгодной сделки… Еще бы, та монета, которой я собирался расплатиться, должна была быть вдвое, а то и втрое дешевле их золотого. А древнее золото, наоборот, дороге, и намного… Лишь безумец может так поспешно и расточительно разбрасываться полновесным золотом… Вот только… Что-то здесь не вяжется… Что-то не так… Но кто они такие? Всего-навсего караванщики.

— Именно, — мрачно бросил жрец. — Караванщики, которые бродят по свету, собирая повсюду всякое барахло, надеясь, что где-нибудь когда-нибудь им удастся найти покупателя. Чтобы продать вещь, им нужно рассмотреть ее, оценить. И они не боятся заглядывать внутрь, читать, узнавая по знакам настоящее значение и стоимость…

— Ты думаешь, им в руки попало то, что ищет наш хозяин? — осторожно спросил старший купец, боязливо озираясь по сторонам.

— Не знаю, — сидевший склонил голову на грудь, — но вполне возможно… Симин, он отказался ждать дня забоя скота?

— Да.

— Это еще раз подтверждает: они знают о жертвоприношении.

— И, сдается мне, куда больше, чем я, — пробурчал купец. Его сжигало любопытство, которое заставило даже позабыть об осторожности: — Абра, а ты… Ты знаешь, что это за рукописи? — купец медлил, чувствуя непреодолимый страх перед тем, что ждало его впереди.

— Нет, — жрец ответил слишком поспешно и резко, чтобы его слова были правдой. Все, чего он хотел — положить конец этому разговору. Его голос заставил брата вздрогнуть, втянуть голову в плечи. — Какое нам дело? Главное, что они нужны хозяину.

— Но зачем?…Брат, ты, конечно, меня прости, но… У меня очень нехорошее предчувствие. Словно мы сейчас продаем не чьи-то чужие, а свои собственные души Губителю…

— При чем здесь вообще Он? Наш хозяин заключил договор не с Ним, а с госпожой Кигаль.

— Владычица смерти Его супруга…

— Ну, это было давно. Вспомни легенды: Она была влюблена, Он жаждал власти… Их союз был сделкой, заключенный на краткий срок. А когда время истекло, Они стали непримиримыми врагами. И случилось это еще во времена Гамеша.

— Но…

— Хватит об этом, — жрец недовольно поморщился, — заботься о богатстве семьи, спасением же душ позволь заняться мне.

— Как скажешь, брат, — вздохнул купец. — И что мы теперь будем делать?

— Подождем.

— Чего? Чего нам ждать? Разве нам не нужно поскорее рассказать обо всем хозяину? И нам будет лучше как следует подобрать слова. Не хотелось бы попасться под горячую руку. Ты ведь знаешь: хозяин скор на расправу, — это могло бы показаться странным, но ни у того, ни у другого не поворачивался назвать его Хранителем. Слишком уж велики были различия между тем, что они вкладывали в каждое из этих слов.

— Ему все расскажут без нас.

— Но кто? — ему понадобился лишь миг размышлений, чтобы самому найти ответ: — Этот странный писец… Он сразу же пошел к нему? Абра, кто он такой?

— Довольствуйся тем, что знаешь и не задавай лишних вопросов, — хмуро бросил жрец.

— С каждым днем ты становишься все более и более скрытным… Не доверяешь мне…

— Вместо того чтобы обижаться по пустякам, подумал бы лучше о том, от чего я тебя спасаю. Лишние знания опасны, прежде всего, для того, кто владеет ими.

— Но я помогаю…

— Я тоже не забываю о тебе. Никогда. Подумай только, что предстояло бы тебе пережить, если бы я не упросил хозяина послать с тобой своего слугу, чтобы разузнать все необходимое.

— Он стал бы копаться в моей голове? — купец зябко поежился. — Но зачем? Вместо того, чтобы испытывать верность своих слуг, он мог сам сходить на площадь и побродить среди караванщиков… Если уж не может прочесть их мысли на расстоянии.

— Тихо ты! — прикрикнул на него жрец. — Не нам судить о могуществе хозяина! Вспомни, что стало с последним сомневающимся!

Синим сглотнул, кашлянул, прочищая горло. О, он прекрасно помнил: его привели в подземный мир и скормили самой мерзкой из обитавшей в нем тварей на глазах у остальных слуг, чтобы тем неповадно было…

И тут дверь приоткрылась. Жрец вскочил с кресла, купец резко обернулся. Они оба застыли на месте, вглядываясь в расплывчатый силуэт пришельца.

Вряд ли кто-нибудь посторонний осмелился бы войти в принадлежавший служителям дом, закрытый для непосвященных.

Братья ожидали увидеть одного из вечно молчавших слуг Хранителя, выглядевших так, словно они пришли не из храма жизни, а из мира мертвых. Поэтому не удивительно, что с их губ сорвался вздох облегчения, когда они поняли, что это всего лишь маленький толстяк-писец, весь вид которого успокаивал и располагал к доверию. Вот только его полушепот-свист, от которого холодело все внутри, словно при приближении ядовитой змеи…

— Он ждет вас в святилище, — и, ничего не объясняя, не отвечая на вопросы, даже не давая горожанам времени их задать, он вновь исчез.

Те же, оправившись от мгновенного оцепенения, поспешно покинули дом.