Город больше не молчит (СИ)

— Мистер Мандигор… это нашли под кроватью… похоже на часть какого-то механизма.

— Что это? Покажите…

— Мисс Огнева, вам следует отдохнуть. У вас шок…

— Нет. Я должна знать…

— Не мешайте следствию. Намного больше ваше присутствие требуется рядом с матерью…

— Василиса!

— Я должна…

— Василиса! Всё… я здесь.

— Покажите мне… покажите.

Над ней потолок и чьё-то лицо. Сознание медленно прояснялось, как острые камни, просачивающиеся сквозь вязкий песок. Ничего уже не исправить. Это не сон. Отец мёртв.

Василиса вновь застыла, погружённая в глухой вакуум. Надо шевелиться, пробиваться, действовать, но она только и могла что лежать. Над ней навис Фэш. От его тела шло живое, успокаивающее тепло.

— Тебе надо ещё поспать… ночь, — Драгоций сам выглядел не лучше. — Завтра сложный день.

Язык присох к небу вместе со словами. Огнева развернулась к Фэшу и просто принялась рассматривать его. Сейчас он здесь, рядом, но всё слишком зыбко… Дейла тоже была рядом, а теперь её след затерялся в сотне лиг отсюда. Мама жива, но когда очнётся, это будет уже не прежняя Лисса. Брат… получается, из всех родных остался лишь Норт и Фэш. Интересно, надолго ли?

— Я не смогу. Кошмары.

Драгоций придвинулся, пока щеку не кольнуло чужое дыхание. Его лицо так близко, что казалось ненастоящим — дотронься, и Огнева снова окажется в липких объятиях бреда.

— Хочешь поговорить?

— Нет. Не хочу.

— Я понимаю…

— Хочу, чтобы говорил ты.

Секунду Фэш молчал, а потом по его губам прошлась кривая усмешка.

— Помню, как сел в просак перед Зарой… мы в детстве всегда ждали особенно снежную зиму. Ну, ты помнишь наш Драголис? Снега по колено. Так вот, мы из этого снега строили форт, два форта… нас было много. И играли в снежки. Кроме Захарры девчонок не было, и ей вечно доставалось. Она первая валилась в снег…

— Ты её не защищал?

— Нет… я же её и валил. Защищал Зару Рэт, — Фэш замолк, и на лбу у него пролегла морщинка, — она обижалась, но ничего поделать не могла. И как думаешь, что придумала эта пигалица? Позвала меня на лёд! Я на коньках стоял, как хромой конь, а она скакала козой вокруг меня. Да ещё и насмехалась, быстрее, ловчее, ой, я тебя подрезала? Но больше всех не повезло маме… недели две лечила нас от ангины.

Василиса прикрыла глаза, стараясь впитать исходящее тепло. Оно волнами накатывало, постепенно смывая налипший к векам кошмар. Рядом с Фэшем дышалось легче.

— А еще я рассказывал, как мы изукрасили стену библиотеки? До сих пор стыдно… представляешь, мадам Коули, смотрительница, после такого запретила вход всем Драгоциям.

— Серьёзно? Даже сейчас…

— Да, хотя мы с Зарой оплатили полностью реставрацию фасада.

— Значит, в детстве ты был ещё тем поганцем.

Василиса усмехнулась, пихнув Драгоция в бок. Тот поморщился, хотя сам еле сдерживал усмешку.

— Эй! За что? Я же изменился.

— Не уверена…

— Ах, так…

— Фэш! Фэш… перестань… ну всё…

Василиса не заметила, как оказалась в кольце рук Драгоция. По позвонкам прошлась забытая тягучая волна. Как же это непередаваемо — чувствовать рядом крепкое мужское плечо… даже если завтра ждёт беспросветная мгла, а ты просто прижимаешься сильнее, вдыхаешь запах и знаешь — между тобой и грядущим встанет он. А значит, не такая уж она и беспросветная, эта мгла.

Утро пришло непрошенным гостем, разбив свернувшуюся по углам темноту. Веки слиплись, и горячая влага набухла в уголках глаз. Василиса коснулась щеки, сдирая сухую корку. Она плакала? Рядом дремал Фэш, перевернувшись на спину.

— Только не говори, что это был звонок, — оказывается, Драгоций не спал.

— Что?

— Минуту назад… он и разбудил нас.

— Нет. Вряд ли…

Звук повторился, и стало ясно, что это далеко не крики чаек. Кого могло принести? А вдруг… Девушка прижалась к Фэшу, и тот разгадал её тревоги.

— Лежи тут. У тебя есть камера на домофоне?

— Нерабочая…

— Ладно.

Драгоций натянул штаны и нахмурился — сердце тревожно сжалось… а вдруг случится то же, что и с отцом, вдруг теперь пришли за ней?

— Фэш… постой.

— Василис, — он улыбнулся, но спокойнее оттого не стало, — не ударяйся в паранойю.

— Я с тобой.

Девушка замоталась в халат и поспешила за Драгоцием. Звонок повторился. Василиса подхватила торшер, чуть не оторвав провод. Фэш отпер дверь, а Огнева выглянула из-за его плеча, тут же удивленно выдохнув.

На пороге стоял Норт Огнев и также удивленно смотрел на сестру. Та всё ещё сжимала торшер.

— Драгоций.

— Огнев.

Между ними промелькнули искры. Торшер пришлось отпустить.

— Думала; ты в ЗолМехе.

— Я был там. Все три дня. Хотя это тебе следовало занять место отца…

— Норт, — Василиса поморщилась. — Я не…

— Знаю. Я не за этим. Может, дадите пройти?

Фэш с Василисой переглянулись и посторонились.

Из гостиной было видно море. Окна выходили на дикий пляж, усеянный мелким ракушечником, корягами и низкими кустарниками. Василиса любила гулять по нему, держа шлёпки в одной руке, а второй прибирая волосы. Ноги кололи осколки ракушек, и песчинки заползали между пальцами, пока стопы не начинали тонуть в мягком, сыром грунте. Пройдёт пара лет, этот пляж покроется сотней следов, истопчется, потеряв всю дикость. Станет обычным.