Город будущего

— Удачи вам, — проговорил Югнэн, протягивая руку поднявшемуся с места Кэнсоннасу, — и спасибо за дружеское расположение к Мишелю.

— Если малыш захочет пойти со мной, я тотчас достану ему обещанное письмо, — сказал Кэнсоннас.

— Охотно, — согласился Мишель, — прощайте, дядюшка.

— Прощай, мой мальчик.

— До свидания, месье Югнэн, — сказал пианист.

— До свидания, месье Кэнсоннас, и пусть фортуна вам улыбнется!

— Улыбнется? — повторил музыкант. — Не то слово! Пусть она, глядя на меня, приветственно рассмеется радостным смехом!

Глава XIV БОЛЬШОЙ ДРАМАТИЧЕСКИЙ СКЛАД

В эпоху всеобщей централизации, охватившей все — и духовное и материальное, создание Большого драматического склада стало делом решенным. Нашлись практичные и находчивые люди, получившие в 1903 году разрешение на образование этой важной компании.

Но через двадцать лет она перешла в руки государства и теперь работала под руководством генерального директора, имевшего статус государственного советника.

Полсотни столичных театров получали здесь всякого рода пьесы: одни были написаны уже давно, другие — делались на заказ либо под актера, либо под чей-нибудь замысел.

При этом новом положении вещей цензура скончалась естественной смертью, а ее непременный символ — ножницы ржавели в ящиках столов. Впрочем, от частого употребления они давно затупились, но правительство все же решило не тратиться на точильщика.

Директора парижских и провинциальных театров были государственными служащими, им платили жалованье и пенсию, а по мере выслуги лет продвигали по службе и награждали.

Актеры, хоть и не числились на государственной службе, оплачивались из бюджета. Былые предрассудки по отношению к ним мало-помалу исчезали. Их ремесло стало считаться весьма почтенной профессией. Теперь их приглашали играть в спектаклях, ставившихся в великосветских салонах, где каждому участнику, даже из числа завсегдатаев, отводилась собственная роль. В конце концов их начали принимать за своих. Случалось, что знатные дамы, подавая реплику великой актрисе, произносили следующий текст:

«Вы намного лучше меня, сударыня, целомудрие так и светится на вашем челе. А я — только жалкая куртизанка…»

Раздавались и прочие любезности в подобном духе.

А некий разбогатевший актер «Комеди Франсез» даже приглашал к себе отпрысков богатых семейств, дабы разыгрывать пьесы фривольного содержания.

Все это не могло не возвысить в глазах публики профессию актера.

Создание Большого драматического склада привело к исчезновению шумливого общества драматургов. Служащие компании ежемесячно получали весьма недурное жалованье, а вся выручка от спектаклей шла в карман государства. Таким образом стало осуществляться полное руководство искусством. Если Драматический склад и не создавал шедевров, то, по крайней мере, развлекал нетребовательную публику незатейливыми пьесками. Старых авторов больше не играли. Иногда, в порядке исключения, в «Пале-Руаяль» ставили Мольера, дополненного куплетами и шуточками господ артистов. Что же касается Гюго, Дюма, Понсара,[171] Ожье,[172] Скриба,[173] Сарду,[174] Барьера,[175] Мёриса,[176] Вакри,[177] то их вообще исключили из репертуара. Когда-то они злоупотребили своим талантом, чтобы увлечь за собой век. Но ведь в благоустроенном государстве времени положено идти размеренно, а не нестись вскачь; к тому же в подобной упряжке лошади явно обладали легкими и ногами оленей, что весьма небезопасно.

Отныне во всем царил большой порядок, как и положено в цивилизованном обществе. Служащие драматурги жили неплохо и не слишком утруждали себя. Куда подевалась вся эта богема — поэты, нищие гении, вечно восстававшие против заведенного порядка вещей? Да и можно ли жаловаться на организацию, уничтожавшую человеческую личность, зато предоставлявшую публике ту литературу, которая соответствовала ее потребностям?

Бывало, какой-нибудь бедолага, почувствовав в сердце священный огонь, пытался пробиться, но, увы, все театры были связаны долговременными контрактами с Большим драматическим складом. Тогда отвергнутый сочинитель издавал за свой счет превосходную пьесу, но никто ее не читал, и она становилась добычей крошечных насекомых — паразитов нового типа, должно быть, самых начитанных существ своего времени, если только они поглощали все чтиво, что попадалось им на зуб.

Именно в Большой склад, признанный особым декретом предприятием общественно-полезным, и направился с рекомендательным письмом Мишель Дюфренуа.

Контора Драматического склада, располагавшаяся в бывшем здании казармы, находилась на улице Нёв-Палестро.

Мишеля принял директор.