Город Будущего. Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед. Невидимая невеста

Начальник полиции, капитан Харалан и я, а также четверо полицейских (двое других остались снаружи) вошли во двор.

В глубине двора крыльцо с тремя ступеньками вело к входной двери, запертой, как и вход в ограду.

Господин Штепарк дважды постучал тростью.

Ответа не последовало. Внутри дома не было слышно ни малейшего шума.

Слесарь поднялся на крыльцо и вставил один из своих ключей в замочную скважину. Если Вильгельм Шториц, заметив полицейских, захотел помешать им войти, то дверь могла быть заперта на несколько оборотов, а также на задвижку. Но нет, замок Щелкнул, и дверь открылась.

Впрочем, появление полиции не привлекло внимания. Только Двое или трое прохожих остановились. В то туманное утро мало кто Прогуливался по бульвару Телеки.

— Войдем, — сказал господин Штепарк.

Коридор был освещен одновременно и зарешеченной фрамугой над дверью, и, в глубине, витражом второй двери, выходившей в небольшой сад.

Начальник полиции сделал несколько шагов по коридору и громко крикнул:

— Эй!.. Есть здесь кто-нибудь?!

Ответа не последовало даже тогда, когда он повторил еще раз эти слова. В доме не было слышно ни звука, если не считать какого-то непонятного шума вроде скольжения в одной из боковых комнат.

Господин Штепарк дошел до конца коридора. Я следовал за ним, за мной шел капитан Харалан.

Один из полицейских остался караулить на крыльце.

Открыв дверь, мы смогли окинуть взглядом весь сад. Он занимал площадь примерно в двести метров и был окружен стенами. В центре находилась лужайка, которую давно уже не косили. Ее застилала длинная полузасохшая трава. Вдоль высоких стен росло пять или шесть деревьев; их верхушки, должно быть, возвышались над бруствером[575] старинных укреплений.

Все говорило о неопрятности или заброшенности.

Сад осмотрели; полицейские там никого не обнаружили, хотя по аллеям кто-то недавно ходил.

Окна с этой стороны, за исключением последнего окна второго этажа, через которое на лестницу падал дневной свет, были закрыты наружными ставнями.

— Эти люди должны вскоре вернуться, — заметил начальник полиции, — поскольку дверь заперта лишь на один поворот ключа… если только их что-нибудь не насторожит…

— Вы думаете, они что-то заподозрили?.. — произнес я. — Вряд ли. Скорее, все-таки они вернутся с минуты на минуту!

Но господин Штепарк с сомнением покачал головой.

— Впрочем, — добавил я, — дым из трубы доказывает…

— Доказывает, что где-то есть огонь… Поищем огонь, — ответил начальник полиции.

Убедившись, что сад, как и двор, пуст и там невозможно спрятаться, господин Штепарк попросил нас вернуться в дом, и дверь коридора закрыли.

В этот коридор выходили двери четырех комнат. Одна из них (со стороны сада) служила кухней, другая была лишь площадкой лестницы, которая вела на второй этаж, а затем на чердак.

Обыск начался с кухни. Один из полицейских открыл окно, которое пропускало лишь тусклый свет, и наружные ставни с узким ромбовидным отверстием.

Кухня была обставлена крайне просто, даже примитивно: чугунная печь с трубой под навесом широкого камина; с каждой стороны — по шкафу; посередине — стол, покрытый клеенкой, два соломенных стула и две деревянные табуретки; на стенах — кухонная: утварь; в углу равномерно тикали настенные часы, — судя по положению гирь, их завели вчера.

В печи еще горело несколько кусков угля, от него и шел дым, который мы видели снаружи.

— Вот кухня, — произнес я, — а где же повар…

— И его хозяин, — добавил капитан Харалан.

— Продолжим наши поиски, — сказал господин Штепарк.

Мы осмотрели две другие комнаты первого этажа, выходившие во двор. Одна из них — гостиная — была обставлена старинной мебелью с потертой местами обивкой немецкого производства. На полочке камина с толстой железной подставкой для дров стояли у часы в стиле рококо довольно дурного вкуса; их остановившиеся; стрелки и пыль на циферблате свидетельствовали о большой неаккуратности хозяев. На одной из панелей, напротив окна, висел портрет в овальной рамке. Дощечка с надписью красными буквами гласила: «Отто Шториц».

Мы смотрели на это полотно, отличавшееся энергичным рисунком и яркими красками. Хотя и подписанное неизвестным именем, оно представляло собой настоящее художественное произведение.

Капитан Харалан не мог оторвать глаз от этого холста.

На меня тоже лицо Отто Шторица произвело сильное впечатление. Способствовало ли этому мое тогдашнее умонастроение?.. Испытывал ли я невольно влияние среды? Не знаю. Но здесь, в этой заброшенной гостиной, ученый представлялся мне фантастическим существом, персонажем из книг Гофмана — Даниэлем из «Замурованной двери», Деннером из «Короля Трабаккио», «Песочным человеком» из «Мастера Коппелиуса»[576]. На портрете он был словно живой: с могучей головой, всклокоченными седыми волосами, огромным лбом, горящими как уголья глазами, ртом со вздрагивающими губами; мне представилось, что вот сейчас он выскочит из своей рамы и воскликнет голосом, пришедшим из потустороннего мира: «Что вы здесь делаете, незваные гости?! Подите прочь!»