Город Будущего. Путешествие в Англию и Шотландию задом наперед. Невидимая невеста

Так за разговором двое парижан достигли отвратительной статуи Георга IV[381] и по Ганновер-стрит вышли к продолговатой формы площади — Саду Королевы. В целом эта часть города исключительно хорошо смотрится. Проложенные под прямыми углами улицы, широкие и чистые, почти безлюдны; вдоль них выстроились невысокие аккуратные дома с фасадом на три окна, состоящие, как правило, из подвала для кухни и двух этажей над цокольным. Каждый коттедж занимает одна семья. Чтобы войти в такой дом, нужно пройти по небольшому мостику под греческим портиком. Жак забавлялся, читая таблички с указанием профессии владельца дома: хирург, врач, стряпчий… Надписи, которые он не мог понять, также вызывали у него приступы веселья. Лишь одна, часто повторяющаяся, казалась ему устрашающей и угрожающей, и он с изумлением перечитывал подозрительное слово: upholsterer!

— Это всего-навсего обойщик, — пояснил приятелю Жонатан.

— А по какому праву, скажи на милость, обойщик может так называться?

Глава XXII ОЧАРОВАНИЕ МИСС АМЕЛИИ

Двигаясь все время в направлении Лейта, парижане дошли наконец до Инверлайт-роу и, преодолев еще с полмили, оказались перед домом мистера Б. Перед крыльцом они увидели небольшой двор, окруженный решеткой. Вилла была очаровательна — чистая, кокетливая, с широкими окнами, дающими неограниченный доступ свету и воздуху.

Жонатан позвонил. Дверь открыла служанка. Парижанин на своем лучшем английском спросил мистера Б., и его в сопровождении Жака провели по натертой до блеска лестнице, покрытой ковровой дорожкой, в салон на первом этаже.

Здесь гости увидели двух женщин с рукодельем на коленях.

Это были миссис Б. и мисс Амелия, ее дочь, очаровательная молодая особа, чья живость, предупредительность и грация приятно контрастировали с обычной британской холодностью. Парижане представились сами. Их ждали, и благодаря мисс Амелии знакомство быстро состоялось. Сама миссис Б. не говорила по-французски, но ее дочь, жившая какое-то время в Нанте и Париже, прекрасно изъяснялась на этом языке, хотя и с легким шотландским акцентом. Жак, в восторге от того, что может наконец вести свободную беседу, был сама любезность и не отходил ни на шаг от мисс Амелии.

По указанию хозяйки в гостиную принесли поднос с двумя бокалами и двумя бутылками, портвейном и шерри (английское название хереса). Эти два типа вина составляют, очевидно, основу английских погребов, ибо щедро предлагаются всегда и везде. Молодые люди выпили бодрящего напитка с несколькими печеньями и попросили о чести быть представленными мистеру Б.

— Отца сейчас нет дома, — ответила мисс Амелия, — но если вы окажете нам удовольствие отобедать с нами, то увидите его.

Жак извинился за себя и за своего спутника. Он не хотел злоупотреблять гостеприимством, даже будучи в Шотландии.

— Это не злоупотребление, — возразила любезная мисс, — обед будет без всяких церемоний. Но мистер Савурнон композитор, а я настоящая меломанка. Можно провести вечер органной и фортепьянной музыки.

— Ну что ж, если вам угодно, мадемуазель, завтра — воскресенье, и, если это устраивает мистера и миссис Б…

— Это совершенно исключено! — воскликнула девушка. — Завтра вы непременно обедаете у нас, но мы не сможем музицировать, чтобы не нарушить традиций. Это непреложное правило и для католиков, и для протестантов.

Молодые французы сдались перед столь убедительными аргументами.

— Сейчас, — продолжала девушка, — я возьму шляпку и шаль и до обеда покажу вам местные достопримечательности.

В сопровождении матери она вышла из салона.

— До чего очаровательная шотландка! — сошлись во мнении приятели.

Салон представлял собой большую светлую комнату, интерьером отвечающую всем требованиям английского комфорта. Широкие окна, как и везде в Англии, открывались сверху вниз при помощи пружины и противовеса, напоминая старинные окна с фрамугой, но были гораздо более легкими. Это устройство без створок позволяет устанавливать жалюзи изнутри. Стекла с тонким железным переплетом не препятствуют свету свободно проникать в комнату. Высокий камин из черного мрамора, широкий, но почти не выступавший из стены, с очагом, приспособленным для каменного угля, служил для отопления в холодный сезон. На каминной полке между двумя бронзовыми канделябрами с тройными рожками стояли простые небольшие часы. По скрытому проводу к канделябрам подавался газ, которым освещались все углы салона, он поступал и к люстре под потолком. Это было удобно и давало много света. Кресла различных форм и обивок приглашали уставших гостей расслабиться в самых удобных позах. Здесь не было и намека на французские моды и привычки: минимум роскоши при максимуме удобств. Рояль фирмы Бродвуд и маленький орган дополняли ансамбль и придавали салону особый колорит и гармонию.